Миры Роджера Желязны. Том 17

Узкие небольшие оконца пропускали мало света, и в кабинете было темновато. Бледно-серый бюст Вергилия, казалось, настороженно наблюдал за Маком, пока парень бесшумно обходил комнату — он до того понаторел в этом искусстве, что ни одна половица не скрипнула. В кабинете все еще стоял крепкий дух паров ртути и серы, сквозь который пробивался запах сгоревших свечей и мышиного помета. Один из столов был уставлен стеклянными сосудами, ретортами и прочими алхимическими диковинами, лучи света играли на стеклянных поверхностях. В дальнем углу комнаты стояла лежанка доктора — просто две широкие доски на низких козлах, зато на них была брошена горностаевая мантия — свидетельство, что доктор отнюдь не чурался роскоши.

Впрочем, все это не более чем декорации, а искать следовало вещи крохотные, но исключительно ценные и красивые, потому что Мак Дубинка был тоже на свой манер знатоком и ценителем драгоценностей. К примеру, вот такого бриллианта, который с небрежностью оставлен в одиночестве между хрустальным шаром и черепом на большом рабочем столе доктора Фауста. Неплохая добыча для начала.

Мак шагнул в сторону бриллианта, протянул к нему свои длинные пальцы с траурной каймой под ногтями и уже готов был схватить камушек, как вдруг раздался невероятно громкий грохот.

Воришка так и обмер с протянутой рукой. Сердце у него упало, а по спине пробежал холодок. Звук был такой же силы и того же характера, что осенний гром — ликующий вопль матушки природы, раскаты которого приносят бури, налетающие с севера. Однако гром этот раздался не снаружи. Страшно громыхнуло прямо в комнате — в нарушение всех законов природы!

И уж совсем не по себе Маку стало, когда сразу вслед за оглушительным грохотом опять же тут, в комнате, полыхнула молния — посередине затемненной лаборатории над деревянным полом поднялись высокие оранжевые и красные языки пламени. Что за дьявольщина?!

Мак не смел и пошевельнуться. Челюсть у него отвалилась от ужаса и удивления. Языки пламени дополнились облаком дыма, которое быстро рассеивалось, и вот стала видна проступившая из дыма и пламени мужская фигура. У мужчины было лошадиное вытянутое лицо, прямые черные волосы с пробором посередине, небольшие усики и узенькая козлиная бородка, которую в приличном обществе называют эспаньолкой. На незнакомце был черный костюм — мрачно-торжественный. В руке затянутого в черный мрачно-торжественный костюм незнакомца дрожащий от страха Мак заметил свиток пергамента, перехваченный красной ленточкой.

— Приветствую вас, доктор Фауст, — сказал пришелец, выступая из языков пламени, само по себе тут же погасшего. — Я — Мефистофель, Князь Тьмы, трижды лауреат вселенского конкурса «Худший поступок века», который проводится Ассоциацией дьявольских профсоюзов, крупнейшей из трансвременных объединений.

Мак опомнился от шока и смог вымучить из себя несколько слов. Обычно такой бойкий, теперь он мучительно заикался.

— А-а… До-добрый день. Рад по-познакомиться с в-вами.

— Неужели вас смутил мой несколько необычный способ появления?

— Ах нет, что вы, нисколько, — пролепетал Мак. Хотя его мозг разморозился еще не в достаточной мере и работал со сбоями, Мак уже смекнул, что с такого рода незнакомцем надо быть предельно вежливым. — Появляйтесь как желаете, я не в претензии. Дело хозяйское…

— Мне пришлось ограничиться помпезным появлением второй категории — ваша лаборатория тесновата для помпезного появления первой категории, мог бы и весь дом развалиться, потому что первая категория сопровождается взрывами фейерверков и бочек с порохом, зато и рекомендует меня сразу с наилучшей стороны — первоклассная визитная карточка! Надеюсь, и малое помпезное появление в достаточной степени убедило вас, что я действительно бес по имени Мефистофель, повелитель демонов, и прибыл сюда из Потустороннего мира, дабы сделать вам одно заманчивое предложение.

Мак к этому моменту уже взял себя в руки — полная превратностей жизнь искателя приключений научила его не бояться неожиданных поворотов судьбы. Разумеется, трудно сохранять хладнокровие в присутствии дьявола — даже если твои приятели сущие черти. С другой стороны, эпоха была такая, что чудес ждали в любой момент: о проделках ведьм судачили на всех углах, а священники твердили, что демоны так и шныряют вокруг каждого человека. Так что Мак был отчасти готов к рандеву с нечистой силой.

— Итак, доктор Фауст, — прогремел Мефистофель, — прошу вас выслушать мои предложения.

Мак, разумеется, уже сообразил, что великий Мефистофель серьезно оплошал и принял его, молодого неуча с замашками мошенника и разбойника, за многоученого и пожилого доктора Фауста. Выходит, даже бесы могут совершать глупейшие и очевидные промашки!

Но он не спешил поправить Мефистофеля. Во-первых, открыть демону глаза может оказаться бестактным и небезопасным делом — после того как Мефистофель предпринял все эти хлопоты с малым помпезным появлением, он, верно, здорово осерчает, узнав о своей ошибке. Во-вторых, надо было поглядеть, нельзя ли извлечь какой-либо выгоды из этого недоразумения.