Миры Роджера Желязны. Том 28

Кройд поспешно извлек из кармана конверт, отложил в сторону пачку купюр и расправил на столе клочок бумаги.

— Пока не убежала — имя Джеймс Спектор ни о чем тебе не говорит?

Девушка враз побледнела. А Кройд между тем обнаружил, что снова успел покрыться липкой влагой.

— Что я сказал такого особенного?

— Ты не шутишь? И вправду не знаешь?

— Не знаю. И не шучу.

— Но ты же знаком с фольклором тузов, знаешь поговорки.

— Далеко не все.

— Кто в потемках встретит Рыжего, счастлив будет, коли выживет, — продекламировала девушка. — Из гранаты вынь чеку при подходе к Живчику… Эта последняя как раз о нем. Джеймс Спектор по кличке Живчик.

— Никогда не слыхал, — признался Кройд. — Кстати, а про меня ничего такого не знаешь?

— Сходу не припомнить.

— Ну, давай, будь паинькой. Мне жутко интересно.

— Ладно уж. Только в рот засунь пирог — хлоп! — и Дремлин на порог, — медленно выговорила Джейн. — Если он слетел с катушек, не спасет и сотня пушек.

— Не слабо!

— А если я позвоню, когда ты как раз в таком состоянии…

— В таком состоянии на твой звонок я и ответить не сумею, не волнуйся.

— Принесу-ка я тебе еще пару чистых салфеток. Захвати с собой, — предложила девушка. — И прости, если испортила тебе вечер.

— Ерунда. Тебе кто-нибудь уже говорил, как ты очаровательна, когда истекаешь влагой?

Джейн взглянула на него исподлобья.

— Пожалуй, принесу тебе еще и вяленой рыбки, — процедила она после недолгой паузы.

Кройд потянулся за прощальным поцелуем, но схлопотал звонкую оплеуху.

2

Убедившись, что никому вокруг до него нет никакого дела, Кройд уронил в свой эспрессо сразу две таблетки «Черной прелести». Вскоре, тяжело вздохнув, стал тихо ругаться — на этот раз они не принесли ему желанного облегчения. Все усилия последних дней, все утомительные блуждания пока ни к чему не привели, а он уже приближался к своему скоростному штопору и в любой момент мог сорваться. Обычно такое состояние беспокоило его мало, но только не в этот раз. Кройд дал себе зарок, точнее, даже два: один касательно наркотиков, другой — по делу. Один глубоко личный, другой касался бизнеса, рассуждал Кройд, но оба теперь равно тяготили. Приходилось держать себя в руках, глядеть за собой в оба, если не в двести шестнадцать глаз нараспашку, чтобы не завалить дело. А еще Кройд страшно боялся разочаровать Кувшинку на первом же свидании. Хотя приступы паранойи были как раз не в диковинку — обычно они и начинались с приближением к фазе сна. Кройд решил, что этот страх может сыграть роль индикатора. Пусть просигналит, когда наступит пора отправляться на боковую.

Кройд обегал уже с полгорода, пытаясь выйти на тех двоих, из списка Мазучелли, но они исчезли, казалось, бесследно. Он проверил все упомянутые в той же бумаге места, никого нигде не застал и теперь утешался мыслью, что блатные редко без особой необходимости меняют места рандеву. Сегодня снова наступил черед заниматься Джеймсом Спектором. На самом-то деле новостью для Кройда было лишь подлинное имя Живчика, кличку он знал издавна. И даже пересекался с ним, довольно тесно, на некоторых делах. Живчик всегда производил впечатление шустрого парня, но туза из слабых, не слишком крутого.

— Из гранаты вынь чеку при подходе к Живчику, — бубнил себе под нос Кройд, отстукивая по столу ритм и одновременно подзывая официанта.

— Слушаю вас, сэр?

— Еще эспрессо, и чашку побольше, договорились?

— Разумеется, сэр.

— А лучше тащи сюда целый кофейник.

— Будет сделано, мигом.

Кройд стал постукивать громче и даже притоптывать в такт.

— Та-та-та-та, вынь чеку, та-та-та-та, Живчику, — бубнил он рассеянно и вздрогнул, когда внезапно возникший официант поставил перед ним чистую чашку.

— Не смей подкрадываться таким манером!

— Прошу прощения. Не хотел вас пугать. Официант принялся наливать кофе в чашку.

— И за спиной не стой! Встань так, чтобы я тебя видел!

— Слушаюсь, сэр. — Официант переместился вправо, оставил кувшин на столе и с обиженным видом ретировался.

Поглощая кофе чашку за чашкой, Кройд задумался о том, о чем давно уже не находил времени как следует поразмыслить: о собственных снах, о перевоплощениях, о неизбежности смерти. Осушив кофейник, потребовал новый. Определенно, одолевавшие его мысли стоили двух кофейников.