Миры Роджера Желязны. Том 3

Рагма повернулся и сердито на меня посмотрел.

— Ты! — воскликнул он. — Может, скажешь, что ты сделал с несчастным доктором М'мрм'млрром?

— Ну-ка повтори!.. По-моему, у меня что-то со слухом.

— Что ты сделал с доктором М'мрм'млрром?

— Благодарю тебя. Так я и думал. Понятия не имею. А кто такой доктор Мымр?

— М'мрм'млрр, — поправил меня Рагма. — Доктор М'мрм'млрр — это телепат-аналитик, которого я доставил сюда, чтобы он тебя обследовал. Нам повезло, и доктор прибыл на место раньше, чем мы предполагали. Однако когда он попытался тебя обследовать, ты грубо набросился на него и вывел из строя.

— Вот эта штука, — спросил я, махнув рукой в сторону лохани и ее обитателя, — оказывается, телепат?

— Не все являются членами животного царства в том смысле, в каком ты это понимаешь, — ответил Рагма. — Доктор М'мрм'млрр — представитель абсолютно отличной от вашей линии развития жизни. У тебя есть по этому поводу возражения? Может быть, ты имеешь что-нибудь против растений?

— Я определенным образом настроен против того, чтобы меня хватали, сжимали и размахивали мною в воздухе.

— Доктор предпочитает активную терапевтическую стратегию.

— Ну, в таком случае он должен быть готов к тому, что рано или поздно ему попадется пациент, который не является пацифистом. Не знаю, что я сделал, но, честно говоря, рад, что мне это удалось.

Рагма отвернулся, наклонил голову набок, словно изучал трубу граммофона, а потом объявил:

— Он чувствует себя лучше. И желает предаться медитации. Мы должны оставить свет включенным. Это займет немного времени.

Лианы или щупальца шевельнулись и обвились вокруг странной лампы, которую принес Рагма. Доктор М'мрм'млрр замер.

— А зачем ему нападать на обследуемых? — спросил я. — По моим представлениям это не слишком способствует возникновению хорошего контакта врача с пациентом.

Рагма вздохнул и снова повернулся ко мне.

— Он делает это вовсе не затем, чтобы разозлить своих пациентов. Он стремится помочь. Насколько я понимаю, бесполезно требовать от тебя понимания того, что эта практика родилась в результате многовековых сложнейших философских размышлений, которым предавался его народ, чтобы решить эту проблему.

— Угу, — ответил я.

— Их теория заключается в том, что любое примитивное чувство может быть использовано в качестве мнемомолекулярного ключа. Искусное пользование этим ключом дает телепату подобного типа доступ ко всем переживаниям индивидуума, расположенным в данной области. Они обнаружили, что страх является важной составляющей проблем, с которыми к ним обращается большинство пациентов. Поэтому, индуцируя страх и желание сбежать, врачу удается зафиксировать эмоции пациента, с тем чтобы применить терапевтическое воздействие. Таким образом, он может обозреть все мотивационное поле за один сеанс.

— Интересно, съедает ли доктор свои ошибки? — спросил я.

— Он не может контролировать свою наследственность, — ответил Рагма. — А ты прыгаешь по деревьям, хватаясь за ветки? Впрочем, — Рагма махнул лапой, — ты-то как раз прыгаешь. Я забыл.

Я повернулся к Надлеру, который подошел ко мне, и Полу — он тоже стоял неподалеку и ухмылялся.

— Как я посмотрю, вам все это понравилось, — угрюмо заметил я, обращаясь к ним обоим.

Пол пожал плечами, а Надлер сказал:

— Если таким образом задача будет решена Я вздохнул.

— Наверное, вы правы… Пол, что ты здесь делаешь?

— Мы с тобой коллеги, — ответил он. — Меня рекрутировали практически одновременно с тобой Кстати, прошу простить мое поведение у тебя на квартире. Ты ведь понимаешь, это было вопросом жизни и смерти. Моей.

— Ладно, забыли, — щедро кивнул я. — В каком качестве тебя взяли на службу?

— Профессор Байлер наш эксперт по звездному камню, — ответил Надлер. — Он знает о нем больше, чем любой другой человек.

— Значит, ты расстался с мыслью вернуть драгоценности британской короны? — спросил я.

Пол поморщился и кивнул:

— А, так ты все знаешь… Да, это был запоздалый юношеский жест, из-за которого все пошло кувырком. Меа culpa 15. Мы не ожидали, что в дело будут вовлечены такие страшные преступники. Когда я пришел в себя после их нападения, мне стало ясно, что мы совершили ошибку, и я решил попытаться ее исправить. Я рассказал людям из ООН все, что мне было известно, и в конце концов, с превеликим трудом, сумел их убедить. Они обошлись со мной достаточно благородно и не стали сажать под замок. Более того, они рассказали о тех трудностях, которые испытываешь ты. Однако я считал, что одного признания еще недостаточно, чтобы загладить вину, — очень хотелось помочь вернуть камень. Ты как раз приехал из Австралии в Штаты, и я сообразил, что Зимейстер и Баклер собираются снова на тебя напасть. Поэтому я решил незаметно следить за тобой, с тем чтобы, когда они предпримут эту попытку, оказаться рядом. Я выследил тебя у Хала, некоторое время держался поблизости, но в баре тебя упустил. И только когда ты вернулся домой, я снова тебя нашел. Остальное ты знаешь.

— Да. Еще одна маленькая тайна раскрыта. Значит, они и тебя взяли на работу, когда ты лежал в госпитале?