Миры Роджера Желязны. Том 6

Удаляясь от перекрестка, я долго еще слышал пронзительные и, как мне казалось, отчаянные трели… Стало грустно: ведь кто-то же зовет кого-то… кого здесь нет… или, быть может, этот кто-то набирает ошибочный номер… или его неправильно соединяют…

Лента быстро несла меня вдоль шеренги мрачных механических лошадей, потом мимо опустевших бассейнов для игры в водное поло. Вода в бассейнах была темна и неподвижна — как моя память. Роботы-уборщики лавировали между игорными столами, их серые мешки уже раздувались от мусора. Под потолком, в густеющих сумерках, пролетел вертолет «скорой помощи» с красным крестом на кабине.

Лента прошла совсем близко от искусственной рощи, и мое появление вспугнуло примостившихся на скамейке влюбленных. Они вскочили на ноги, отвернулись, желая скрыть свои лица, и поэтому не увидели, что я сделал то же самое.

Потом мимо проплыла стена с полустертой надписью:

«ЗВЕЗДЫ…»

Оглянувшись, я с удовлетворением отметил, что лента позади все еще остается пустой.

Сделал пересадку, стремительно пролетел над сетью наземного трубопровода, снова сошел с ленты и пешком отмахал два квартала до линии, которая, судя по указателям, могла доставить меня к эскалатору. И в этом районе «Комнаты отдыха» было уже пустынно. Редкие пешеходы с разных сторон спешили в том же направлении, что и я. Три подозрительных лица отирались у закрытого кондитерского киоска; наверняка у них можно приобрести не только фотографии звездного неба, но и любые другие запрещенные законом вещи, включая, может быть, даже оружие.

Меня обдало горячим воздухом, когда я начал спускаться по эскалатору. Во мне уже не было того панического страха, который я испытывал в «Гостиной». Тем не менее, памятуя о его причине, я решил сделать маршрут моего отступления в Нулевое крыло как можно более запутанным. Насколько я помнил, ни за кем из нас в прошлом никогда не было слежки. Умение уходить от преследователя в нашем коллективном опыте отсутствовало.

Сошел на этаже «Офиса». Здесь вот-вот должен был закончиться рабочий день, Вид всех этих людей, которым не терпелось сорваться с места и разбежаться по домам, заставил и меня почувствовать, как я устал. Я остановился, раздумывая, не спуститься ли этажом ниже — в час пик на лентах творилось нечто невообразимое. Потом вспомнил, что лишь в толпе могу быть спокоен за свою жизнь.

Тут раздался гудок, и люди отовсюду ринулись к ленте, на которую я сам только что ступил. Тотчас я был так стиснут со всех сторон, что ничего другого не оставалось, кроме как отдаться течению человеческого потока и утешаться мыслью, что опознать меня среди этой безликой массы невозможно и что это мне как раз на руку.

С трудом повернувшись, я наблюдал, как мелькают мимо бесконечные ряды рабочих столов, настольные лампы и телефонные аппараты, стопки бухгалтерских книг, кипы папок и документов. Скоро, быть может, через час все эти «срочные» и «важные» бумаги окажутся в серых мешках роботов-уборщиков. А утром люди снова усядутся за столы и будут составлять новые «срочные» и «важные» бумаги, которые вечером того же дня канут в тех же серых мешках. И так изо дня в день…

Лучше не думать об этом.

Минут десять толпа переносила меня с ленты на ленту и сопротивляться ей было бессмысленно, но потом стало посвободнее, и тогда у меня появилась возможность самому определить свой маршрут.

Я перешел на вспомогательную линию, продолжая продвигаться в глубь «Офиса». Эта лента сильно петляла, и все же я постепенно приближался к мерцающей в темноте гигантской спирали эскалатора.

И снова мне почудилось, что меня преследуют!

Я перешел на параллельную ленту — и один из немногочисленных пассажиров, находившихся сзади, сделал то же самое.

С удивлением я отметил, что мне совсем не страшно. В самом деле, страха как не бывало. Странно, куда же это он подевался?

Делая пересадку, я засек время, а на следующем перекрестке остановился и стал ждать. Вскоре вдали замаячила знакомая фигура.

Вот, значит, как. Похоже, я не ошибся. Ладно, поиграли в кошки-мышки — и хватит. Предпримем еще одну, последнюю попытку оторваться. Ну а если не получится, пускай тогда пеняет на себя. Тогда я сам на него нападу.

Я побежал и бежал долго, а на перекрестке перескочил на другую ленту, прежде чем из темноты выплыла фигура моего преследователя. Эта лента оказалась очень длинной, мой возраст (как никак сорок пять) вскоре напомнил о себе, я здорово запыхался, когда добежал до следующего перекрестка.

Обернулся — сзади никого.

Спрыгнул с ленты, постоял на месте, отдышался. Иных звуков, кроме собственного тяжелого дыхания, я не слышал, и это вселило в меня надежду…

Рабочая площадь (столы, столы, столы) начиналась в двух шагах от ленты и простиралась в бесконечность, покрытую мраком. Справа, на изрядном отсюда расстоянии, смутно угадывались очертания эскалатора. Я со всех ног понесся в ту сторону — вдоль ничем друг от друга не отличающихся, аккуратно прибранных, с выключенными лампами, столов.