Миры Роджера Желязны. Том 7

— Мы заключили сделку.

— Что такого, когда ценой является твоя жизнь? Я ожидал противоборства.

Кот обнаружил нечто наподобие замешательства.

— Я дал тебе обещание.

— Но я принял его, имея в виду, что ты будешь ожидать здесь моего нападения и защитишься, когда придет время.

— Извини. Я понял не так. Сейчас у меня нет намерения давать тебе мнимый бой. Ты требуешь мою жизнь. Бери.

Кот начал медленно приближаться, его тело все ниже и ниже припадало к земле. Когда же он поднял голову еще раз, на ней оказалось неимоверное, рогатое и клыкастое получеловеческое лицо — зверская пародия на лицо самого Билли. Потом внезапно Кот отступил и поднял эту голову на целых восемь футов над землей. Он свирепо взглянул вниз.

Билли вздрогнул, но не сошел с места.

— Ты получаешь от этого громадное наслаждение, охотник.

Билли пожал плечами.

— Что поделать.

Кот начал раскрывать за спиной огромные крылья с перепонками. Через некоторое время он завернулся в них и превратился в неподвижный темный столб.

— Если ты сумеешь перемахнуть через стену, прежде чем я до тебя доберусь, — наконец промолвил Кот, — я позволю тебе уйти.

Билли не шелохнулся.

— Нет, — сказал он. — Я знаю, что не смог бы этого сделать. Я не буду пытаться лишь для того, чтобы тебя позабавить.

Столб расцвел — некий экзотический цветок распустился, открывая тигроподобную голову. Она качнулась в его сторону.

— Ты преследовал меня больше недели, — сказал Кот в конце концов. — Когда я мечтал о твоей смерти, я мечтал к тому же об охоте на тебя. Одной твоей смерти было бы достаточно, но я не хочу, чтобы все было завершено через секунду. К тому же меня тревожит, что я не в силах понять, проистекает ли это желание из того, что я знаю лучше всего, — охоты, — или длительная ментальная связь с твоим родом каким-то образом научила меня радости от продления мучений врага.

— И то, и другое достаточно примитивно, —ответил Билли. — Я бы об этом не волновался.

— Я и не волнуюсь. Но я желаю охоты и вижу теперь, что только одно-единственное заставит тебя дать ее мне.

— И что же это такое?

— Твоя жизнь. Шанс получить ее обратно.

Билли рассмеялся.

— Я уже уступил себя смерти. Неужели, Кот, ты считаешь, что ты — единственный чужак-неудачник в этом мире? Мой народ — мой настоящий народ — тоже мертв. Все-все. Мир, в котором я сейчас оказался, для меня чужой. Твое предложение лишь окончательно сфокусирует мое состояние. И я к этому приготовился.

Кот отошел назад.

— Много лет назад, — сказал он, — я видел в твоем разуме великую гордость за умение твоего народа приспосабливаться. Теперь же ты утверждаешь, что оно тебя покинуло. Я же говорю: это означает, что ты стал трусом, видящим в смерти самый легкий выход.

Билли оцепенел.

— Это неправда!

— Загляни в себя. Я лишь оправдал твою уступку.

— Нет!

— Тогда борись со мной, Билли. Примени еще раз свое мастерство против меня.

— Я…

— Ты сейчас боишься, чего прежде не было. Ты боишься жить.

— Это не так.

— Не произнесешь ли эти слова четыре раза, человек Народа?