Миры Роджера Желязны. Том 7

— Ты отказался от мысли, что надо не отставать от мира. Долгое время ты выжидал и жаждал подходящего выхода. Я предоставил тебе подобную возможность. Ты думаешь, что убегаешь от меня. На самом же деле ты рвешься ко мне. Мне только легче, охотник.

— Неправда!

— …И прелестная ирония состоит в том, что ты этого не признаешь.

— Ты побывал в умах слишком большого числа калифорнийцев. Они наполнены дешевой…

— …И от твоего отрицания этого мне намного легче.

— Ты пытаешься одолеть меня ментально. Вот и все.

— Нет нужды.

— Ты блефуешь. Если ты можешь нанести удар сейчас, давай посмотрим, как ты это проделаешь.

— Скоро. Скоро. Продолжай убегать.

Ему пришлось притормозить из-за нескольких поворотов подряд. Он продолжал пристально изучать обе стороны тропы. Кот наверняка близко, раз способен мысленно дотягиваться, но, конечно же, у него преимущество передвижения по прямой, тогда как тропа…

— Точно.

Над головой откололся кусок ночи, упав с вершины высокого валуна, наклоненного к дороге справа. Билли попытался затормозить и одновременно свернуть налево.

Массивная, ягуароподобная фигура с одним мерцающим глазом приземлилась на капот машины. Она была видна лишь один миг, а потом спрыгнула прочь.

Воздушная подушка перекосилась, электромобиль наклонился и уже опрокидывался на бок, прежде чем Билли съехал с тропы. Он боролся с рулем и управлением высотой, зная, что слишком поздно. Последовал сильный толчок, сопровождаемый скрипом и треском, и Билли почувствовал, что его бросает вперед.

Мертвая, мертвая, мертвая… Калейдоскоп… Изменяющаяся модель в неизменяемой структуре… Это была ошибка? Существует боль вместе с силой… Трение времени на гранях… Центральная точка ослабевает, формы вновь где-то в другом месте… Неизменяемая? Но… Выворачивание наружу. Здесь песни «я» вытравляют волю, пока действия лежат мертворожденными на покрывале ночи. Но… Вновь движение… Продержится ли оно за пределами минутной выгоды? К фрагменту… Не к калейдоскопу. Никакой центральной точки. Но вновь… Формирование воли. Воление формы. Структура… Боль… Мертвая, мертвая… И милая. Словно гладкошерстная собачка… Пластмассовая статуя… Звуки органа, первый удар джина по пустому желудку… Мы вновь обосновались, дальше чем когда-либо прежде… Центральная точка. Свет!.. Боль. Красота. Ужас лишенного «я»… Действуй! Да. Центральная точка, точка, точка… Здесь? Мертвая… неизбеж но пять с моста радума ойотрусворон взгляд збеж на крайпути неизбежность времяпрепрово предупреждения серег шли и плыли поворот но зверепад ни мозгобури ни в из отмене голодом высечь линию что связывает збежность спредупре и найтипу ждать откроет пандорранец жеваньесмерча аминь ами но кисло ты откро человека разума бес изъяна капу ты боль смелсъелсмерд стремлен косвету и мертвой смрт ежность сезам

Мы суть ключ.

Билли очнулся от тишины и сырости. Правая половина лба пульсировала. Плечи болели, и он постепенно осознал, под каким неестественным углом лежит. Правая рука была мокрая. Он открыл глаза и увидел, что ночь все еще покоится над этим краем. Вытянул левую руку и включил внутренний свет. Когда он это делал, из рукава сыпались осколки стекла.

Потом он увидел, что ветровое стекло не разбито, а сырость, ощущаемая рукой, вызвана пролившимися остатками кофе. Он прикоснулся пальцами ко лбу и не ощутил на коже никаких повреждений, но уже мог заметить, как распухало ушибленное место.

Машина лежала вдали от дороги на правом боку, помятая передняя часть упиралась в дерево. Поблизости находились другие деревья и кусты, заслоняющие его от дороги. Посмотрев вверх и направо, он не смог обнаружить причины того, почему разбито боковое стекло.

Затем его взгляд упал на подголовник. За головой на обивке было четыре параллельных разреза, как от острых, словно бритва, когтей. Он вновь посмотрел на разбитое боковое окно. Да…

— Кот?

Молчание.

— Чего ты ждешь?

Билли закинул ноги, осторожно уперся ими в заднюю дверцу и поднялся в некое подобие стоячего положения. Тотчас же он почувствовал головокружение и схватился за руль. Когда чары рассеялись, он попробовал открыть дверцу. Та со скрипом и скрежетом поддалась после четвертой попытки. Билли вцепился в раму и подтянулся, внезапно вспомнив, как делал нечто схожее в старом голубом грузовичке-пикапе, возвращаясь домой после субботнего вечера, проведенного в городе, век тому назад.