Миры Роджера Желязны. Том 8

— Мы выйдем из пещеры, расположенной у подножия с восточной стороны — вон там. Но отсюда ее не видно. А если хотите, пойдемте со мной, я собираюсь подняться вверх. На верхней террасе я покажу вам то место.

— Да, спасибо.

Маусглов встал, Поль тоже.

Вокруг кружили блеклые бабочки. Поднимаясь по ступеням, Поль положил руку на перила и почувствовал скорее шершавость дерева, нежели холод камня. Огромные самоцветы, вставленные в стены, утратили свой блеск и помутнели в свете яркого дня, но все еще хранили следы былой красоты. Поль невольно улыбнулся.

Они взобрались на возвышенность, и Ларик указал на точку у подножия горы.

— Вот та треугольная темная область. Вы сможете увидеть ее, если внимательно приглядитесь.

— Вижу, — сказал Маусглов.

— Да, — кивнул Поль.

— Очень хорошо. Тогда я могу идти. Встретимся позже.

Друзья молча следили, как он удалялся в сторону зданий, расположенных к югу.

— Я буду ждать тебя здесь все утро, — сказал Маусглов. — Пожалуйста, никому не верь там, внутри.

— Почему?

— У меня такое впечатление, что Одержимых Магией здесь недолюбливают, особенно те, кто прошел настоящую практику у мастеров. Я не знаю, насколько сильно это чувство, но их будет там с тобой девять. Не хотел бы я поворачиваться к ним спиной в темном коридоре.

— Пожалуй, ты прав. Я буду осторожен.

— Давай еще раз заглянем к Ибалу, возможно, теперь он нас примет.

— Хорошая мысль.

Но волшебник до сих пор не принимал. Поль оставил записку, что расписание изменилось и он уходит сегодня вечером.

Затем вернулся к себе в комнату, лег на кровать, чтобы расслабиться и начать медитацию. Он думал о своей жизни — теперь он знал всю историю от начала до конца. Это была история сына злого могущественного волшебника; ему сохранили жизнь в обмен на наследство, скрыв его до поры до времени в мире, совершенно лишенном волшебства. Поль вспомнил день своего возвращения, горькие впечатления от нового мира, разоблачившего и отвергнувшего его из-за родимого пятна в форме дракона. Он вспомнил свое бегство, свои открытия тайн семейного замка, могущество, неведомую ранее силу, власть над дикими чудовищами, спящими в подземелье. Он заново пережил конфликт со своим сводным братом, талантливым Марком Мараксоном, возродившим в центре Анвила центр высокоразвитой техники и мощных технологий. Вновь пережил короткий, обреченный на неуспех роман с деревенской девушкой Норой, которая так и не сумела разлюбить Марка. А теперь…

Загадочная Семерка. Семь статуэток, странным образом влиявшие на его жизнь, манипулировавшие его судьбой — и словно бы погрузившиеся в сон в тот день на вершине горы Анвил. Поль до сих пор ничего не знал об их настоящих свойствах, целях, смысле существования. Он чувствовал, что не сможет до конца познать свои способности, не найдя общего языка с фигурками.

Затем покушение на его жизнь и ночное появление безымянного волшебника, который, казалось, знал ответы на все вопросы, но так и не затруднил себя объяснениями…

Лишь только одного не коснулись мысли Поля. Это было сугубо личное — его сны. Скоро он уснул и вновь погрузился в знакомые грезы…

Он взял буханку и флягу с водой и в сопровождении Маусглова зашагал к Арке Голубой Птицы. Ларик и шестеро других были уже на месте. Уходящее солнце тонуло в дымке западных облаков. Остальные кандидаты были довольно молоды и изрядно нервничали. Поль сразу же позабыл их имена — за исключением Нарфа, с которым он познакомился раньше.

Пока они поджидали опаздывающих, небо стало еще темнее. От безделья Поль лениво перешел на внутреннее зрение. Оглядывая город, вновь ставший блестящим и притягательным, он увидел бледно-голубой искрящийся конус или пирамиду прямо в центре, незаметную обычным зрением. Продолжая наблюдать за странным конусом, Поль попытался увеличить и приблизить его. Ничего не вышло. В тот же миг зрение вернулось в норму, и загадочное видение исчезло.

Обойдя кандидатов в посвящение, он подошел к Ларику, который застыл, уставившись в облака.

— Ларик?

— Что случилось?

— Так, просто интересно. Ты не знаешь, что это за огромный конус, весь из переливающегося голубого света там, в центре города?

Ларик повернулся и недоуменно посмотрел на него, затем словно спохватился:

— О! Это для вашего же блага. И кстати, уже довольно поздно, следует начинать. Где же их черти носят?

Он стал нетерпеливо оглядываться по сторонам, затем замер, будто увидев что-то.

— Вот и они! Наконец-то! — с заметным облегчением воскликнул Ларик, глядя на три приближающиеся фигуры.

Он вновь повернулся к Полю.