Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Важнейшее из искусств

Спокоен он был и на допросе. Объяснил, что искал на заброшенном заводе реквизит для съемок очередного релаксационного фильма, записываемого на студии.

Вы же знаете, господин следователь, что при записи приходится пользоваться реквизитом. Вот и ищем где возможно. Производство релаксационных фильмов — очень важное для стабильности общества дело. Вам ли не знать…

А парень этот на него напал. Так что это была самозащита.

Продюсер наверняка врал.

Но изобличить его было нечем.

А посему оставалось взяться за режиссера.

* * *

В первые минуты Ковель, когда его задержали люди УБЭП, испытал страх.

Это ведь, хрен мне в грызло, эмоция фундаментальная.

Однако потом он успокоился.

Хоть Литвин и убивал актеров, но его, Ковеля, на произвол судьбы не бросит. К тому же не он ведь, Ковель, убивал этих самых актеров. Он, Ковель, даже и не знал, куда они исчезали после съемок. Только догадывался, а догадки, как говорится, к делу не пришьешь.

Следователь, к которому режиссера привели, судя по очень бедной мимике, был тупарь-обычник.

И потому раскрывать перед ним душу было втройне глупо.

Ковель и не стал этого делать. Да, заброшенный завод он посещал. Да, требовались декорации для работы, потому что при записи с декорациями лечебный эффект от фильмов выше. Спросите у студийных психотерапевтов… Так что никаких нарушений закона!

Да, имеете право задержать на трое суток, хрен вам в грызло. Пожелание он, конечно, вслух не произнес. Дураков нет, мы служителей закона не оскорбляем!

* * *

Задержав режиссера, Мазур произвел в его рабочем кабинете обыск. И нашел неучтенный фильм. Он его просмотрел, хоть это и не входило в его компетенцию. Зачем — и сам не знал. Никаких особых удовольствий он от просмотра не получил. Вреда, впрочем, тоже. Но ведь зачем-то этот фильм был сделан?

Дополнительное расследование показало, что фильм производился для черного рынка. И что пользовался там спросом. Почему за подобные фильмы нормальные с виду люди готовы платить бешеные деньги, следователь так и не понял.

Приключения пацана на чужой планете… Если нет чужих планет, то и приключений на них быть не может.

Однако люди покупали этот фильм и смотрели. И скрывали это преступление, становясь способными врать.

Интуиция говорила следователю, что подобные вещи могут нести угрозу стабильности общества. А значит, и Конституции, охранять которую — главная забота для любого работника Управления по борьбе с эмоциолистскими преступлениями.

И потому надо доложить о найденном фильме и о своих выводах начальству. Дело полковника Димова — дать расследованию дальнейший ход, коли тут возникают интересы Министерства пропаганды. А может, и Министерства безопасности… В любом случае это не его, Мазура, уровень.

Вот эмоциолист бы, наверное, не доложил. Но эмоциолист никогда не поймет поведение нормального человека. Ему и в голову не придет, что нормальный человек может повести себя совсем не так, как он, эмоциолист…

Однако он, следователь Мазур, — человек абсолютно нормальный. И потому доложит.

— Вы, майор, знаете, что нужно делать, — сказал полковник Димов, выслушав подчиненного. — Управление по борьбе с эмоциолистскими преступлениями гордится вами, но вы в ходе следствия раздобыли информацию, находящуюся вне вашей компетенции.

Гордость со стороны УБЭП его, следователя Мазура, работой была фундаментальной эмоцией. Желание получить наказание за получение неположенных знаний — тоже.

К тому же он и сам совершил преступление, допустив воздействие на себя незаконно произведенного фильма. Пусть допущенное воздействие ничем и не обернулось, но casus belli, если можно так выразиться, случился.

И потому следователь вернулся в родной кабинет, открыл окно и беззаботно шагнул в проем, туда, где пятнадцатью этажами ниже вовсю буйствовали цветом кусты сирени.

* * *

Перечислив на счет полковника Димова оговоренную сумму и встретив отпущенного из-под ареста режиссера Ковеля, продюсер Литвин удовлетворенно потер руки.

Хорошо, что следователи в УБЭП — тупари.

Этот тип, подчиненный полковника, наверняка полагал, что раскрыл серьезное преступление. Ему и в голову не могло прийти, что у преступников существует «крыша». Он и понятия-то такого не знает.

Потому что обычник никогда не поймет эмоциолиста. И никогда не сможет предположить, на что эмоциолисты способны.

Вы — как жуки в муравейнике, говорил Наставник в приюте.

Он был прав.

Но не всякому муравью дано поймать жука.

Потому что фундаментальные эмоции у них разные.

Игорь Минаков БАЛЛАДА ОБ ИНОЗВЕЗДНОМ ПРИШЕЛЬЦЕ