Миры Уильяма Тенна - Том 01

Но через три года ему представился шанс — когда вспыхнул крестьянский бунт в его родном районе. Хорошо зная внутреннюю ситуацию, а также истинных вожаков, он смог сыграть важную роль в подавлении восстания. А после этого, получив новую и важную должность в Службе Безопасности, встретился с многообещающими молодыми людьми из других служб, в частности с Моддо, первым и самым полезным человеком, которого он сам приручил.

Имея в своем распоряжении превосходный административный ум Моддо, Гаромма стал настоящим экспертом в благородном искусстве политического перерезания горла, и когда его начальник попытался занять самый высокий кабинет в мире, Гаромме представился великолепный случай продать его и стать новым Слугой Безопасности. С этого момента, вместе с Моддо, дымящим в его кильватере и разрабатывающим стратегические тонкости, он всего через несколько лет на пепелище старого правительства смог отпраздновать собственное благополучное перемещение в Лачугу Служения.

Однако урок, который он преподал обитателям этого искореженного взрывами и изрешеченного пулями здания, сам Гаромма уже никогда не забывал. Он не мог знать, сколько Слуг Безопасности до него использовали свою должность, чтобы добраться до громадного деревянного табурета Слуги Всех — все книги по истории, как и другие книги, тщательно переписывались в начале каждого нового правления. А Предание, которое обычно было надежной путеводной нитью в прошлое, если уметь правильно просеивать факты, на этот счет ничего не сообщало. Тем не менее очевидно, что сделанное им мог совершить и другой, что Слуга Безопасности был логичным, естественным наследником Слуги Всех.

И беда заключалась в том, что с этой угрозой ничего нельзя было поделать, кроме как держаться настороже.

Гаромма помнил, как отец оторвал его от детских игр и отвел на холмы присматривать за овцами. Как он ненавидел этот одинокий, изнурительный труд! Старик понял это и однажды, несколько смягчившись, попытался что-то объяснить:

— Видишь ли, сынок, овцы называются домашними животными. Собаки тоже. Мы можем одомашнить овец и приручить собак для охраны овец, но нам еще нужен смышленый, недремлющий пастух, который знает, что делать, когда случается что-нибудь совершенно необычное. Так вот, для этого нам необходим человек.

— Ха, пап, — сказал он, раздраженно пнув огромный пастуший посох, который ему дали, — почему вы тогда — как ты выразился — не одомашнили человека?

Отец усмехнулся и уставился тяжелым взглядом на лохматые очертания холмов.

— Ну, есть люди, которые пытаются это сделать, и у них получается все лучше и лучше. Плохо только, что когда его одомашнишь, то как пастух он уже никуда не годится. Он перестает быть умным и энергичным, когда его приручают. Он становится недостаточно заинтересованным и совершенно бесполезным.

Эта задача не имеет решения, размышлял Гаромма. Слуга Безопасности в силу самой природы его обязанностей не мог быть домашним животным.

Он пытался ставить овчарок во главе Безопасности; раз за разом он пытался их использовать. Но они никогда не справлялись, и ему приходилось заменять их людьми. А люди, — проработав на этом посту год, три или пять лет, — рано или поздно начинали тянуться к верховной власти, и, к несчастью, их приходилось уничтожать.

Так же, как вот-вот надо будет уничтожить нынешнего Слугу Безопасности. Одно плохо — этот человек был так чертовски полезен! Приходилось исключительно точно рассчитывать время, чтобы незаурядный, одаренный творческим воображением индивид, идеально соответствующий своей должности, прослужил как можно дольше, прежде чем опасность перевесит ценность. И тем не менее, если это был подходящий человек, опасность существовала с самого начала, и приходилось внимательно, неотрывно следить за чашей весов...

Гаромма вздохнул. Эта проблема была, в сущности, единственным раздражающим фактором в мире, приносящем ему удовольствие. Но и одна-единственная, она не оставляла его ни на секунду, даже во сне. Прошлая ночь была просто ужасна.

Моддо снова тронул Гаромму за колено, напоминая, что на него смотрят. Он встряхнулся и благодарно улыбнулся. Следует помнить: сны — это всего лишь сны.

Толпы народа остались позади. Медленно отворились огромные чугунные ворота Образовательного Центра, и автомобиль вкатился внутрь. Полицейские-мотоциклисты, красиво разъехавшись в стороны, соскочили со своих двухколесных машин, и вперед выступили вооруженные охранники Службы Образования в жестких белых туниках.

Как только Гаромма, которому суетливо помогал Моддо, выбрался из автомобиля, оркестр и хор Центра дружно грянули волнующий до глубины души «Гимн Человечества»:

Гаромма работает день и ночь,

Гаромме некому помочь,

Гаромма живет в непрестанном труде,

Чтоб мы с тобой не оказались в беде...