Миры Урсулы ле Гуин. Том 11

Те, кто приняли «теорию Гамлета», тут же приступили к первичной обработке данных. Тысячи компьютеров анализировали различные элементы участка Д. Учитывалось все: пространственное расположение, размеры, глубина, конфигурация «голубиных гнезд», пропорции первой, второй и третьей «нижних комнат», аномальные акустические свойства «комнаты» как комплексного целого, и так далее, и так далее, и так далее.

Следует отметить, что ни одна из этих программ так и не дала очевидного доказательства осознанной планировки «комнаты». Ученые не обнаружили в расстановке ее элементов никаких рациональных соотношений. Одно из исследований, проведенное Дисилисом и Хьюзом на новом «Алгеброиде-V», продемонстрировало интересные результаты. Однако они, к сожалению, тоже не могли претендовать на рациональность. Вместо этого распечатки принтера приводили начальников НАСА в ярость и вызывали у ученых гомерический смех. В конце концов исследование было прекращено, поскольку руководство заподозрило обман и очевидную насмешку над высокими идеалами науки. Вот один из примеров таких распечаток:

ЗАПУСК.

ГОЛУБИНЫЕ ГНЕЗДА, УЧАСТОК «Д», СЕКТОР ДЕВЯТЬ, МАРС.

ДИСИЛИС И ХЬЮЗ.

БОГ.

БОЖЕСТВЕННЫЙ БОГ БОГОПОДОБНЫЙ БОГ ТЫ ЕСТЬ БОГ.

НОВАЯ УСТАНОВКА.

УСТАНОВКА ПОЛНОСТЬЮ ПОНЯТНОГО АБСУРДА.

ВОСПРИЯТИЕ АБСУРДА, НЕ ИМЕЮЩЕГО СМЫСЛА, — ЭТО РЕАЛЬНЫЙ БОГОПОДОБНЫЙ БОГ.

ВОСПРИЯТИЕ ПРИНЯТИЯ УПРАВЛЯЕТ НАПРАВЛЕНИЕМ.

ПРОДОЛЖАЕТ ИНФОРМИРОВАТЬ О НЕИМЕЮЩЕМ ИНФОРМАЦИИ.

БОГ БОГ БОГ БОГ БОГ БОГ.

КОНЕЦ ПРОГРАММЫ.

…

Когда Шэпир вошел в комнату, Хьюз лежал на кровати. В последнее время он почти не вставал. Темные очки подчеркивали нездоровую белизну его лица.

— Я думаю, вы переусердствовали с вашей программой на «Алгеброиде». — Не дождавшись ответа, Шэпир опустился в широкое кресло. — Меня уволили и отправляют обратно в Нью-Йорк.

Хьюз молчал.

— Темского выписали из госпиталя, и он уехал во Флориду с женой. Я пытался узнать, что намереваются делать с вами, но мне это не удалось. Я упросил их… — Он помолчал и со вздохом закончил: — Я упросил их оставить меня здесь еще на две недели. Но, может быть, вы хотите, чтобы я ушел?

— Нет, все в порядке, — бесстрастно ответил Хьюз.

— Я хотел бы продолжить наше знакомство, Джерайнт. Конечно, мы не можем писать друг другу писем, но есть телефон. Кроме того, есть автоответчик. Покидая дом, я всегда вставляю туда чистую кассету. Если вам захочется поговорить, пожалуйста, позвоните мне. И если меня не окажется дома, говорите на автоответчик — это не то же самое, но все-таки…

— Сидней, вы очень добрый человек, — тихо произнес астронавт. — Я хочу…

Помолчав минуту, Хьюз сел, затем поднял руки и снял очки. Они так пристали к коже, что отлепились не сразу. Опустив руки, он взглянул на Шэпира. От долгого пребывания в темноте зрачки расширились. Глаза казались такими же черными, как защитные очки.

— Я вас вижу, доктор, — сказал он. — Да, мне все-таки удалось научиться этому. Но я по-прежнему ношу очки и скрываю свои способности. А знаете почему? Вам хочется знать, что я вижу, когда смотрю на вас?

— Да, — тихо ответил Шэпир.

— Жалкое пятно. Неясную тень. Незавершенность, рудимент, помеху для света! Что-то абсолютно неважное! И нет ничего хорошего в том, что вы добрый человек! Понимаете, доктор?

— А когда вы смотрите на себя?

— То же самое. Абсолютно то же самое. Никчемную банальность. Пятно в поле зрения.

— В поле зрения? В чьем поле зрения?

— А вы как думаете? — устало и немного язвительно спросил Хьюз. — Что для вас является истинным видением? Наверное, реальность. Там, на Марсе, меня запрограммировали воспринимать реальность и видеть истину. Я видел Бога. — Закрыв глаза, он уткнулся лицом в ладони и тихо прошептал: — Всю жизнь я считал себя рассудительным человеком. И здесь тоже пытался сохранять свою рациональность. Но какой смысл в здравом рассудке, если ты можешь видеть истину? Увидеть — означает поверить…

Он снова посмотрел на Шэпира. Его темные глаза, казалось, заглядывали в душу собеседника.

— Если вы хотите получить настоящее объяснение, спросите у Джо. Он сейчас держится в тени. Но он ждет подходящего момента. Только Темский может рассказать вам обо всем. И расскажет, когда придет его время. Джо может излагать словами то, что слышит, — а это почти невозможно сделать с визуальным восприятием. Мистикам всегда было трудно передать свои видения словами. Пророками были лишь те, кто слышал Слово, или Голос. Приняв его, они начинали действовать. И Темский тоже будет нести свет истины через кромешную мглу. А я не буду. Все эти проповеди и учения не по мне. Я не хочу становиться миссионером.

— Миссионером?