Миры Урсулы Ле Гуин. Том 3

— Хорошо! — сказал Могиен. И в этот миг Роканнону вовсе не показалось странным, что Могиен, который до сих пор вроде бы вел его за собой, теперь разговаривает с ним как подданный со своим повелителем.

Могиен подул в свисток, но, хотя они ждали долго, Крылатые не явились. Они прикончили последнюю порцию питательных сухариков фийя и снова двинулись вниз. Тепло защитного костюма явно пошло Яхану на пользу, и Роканнон настоял, чтобы тот его пока не снимал. Молодому ольгья нужна была еда и настоящий отдых, чтобы вернуть силы, но в целом он пока мог продержаться, а им непременно нужно было спешить: следом за таким красным восходом почти наверняка придет непогода. Идти было не слишком трудно, но продвигались они медленно и очень устали. На середине пути, где-то уже ближе к полудню, появился один из Крылатых: Серый Могиена выплыл из-за раскинувшегося внизу леса. Они нагрузили Крылатого седлами и упряжью, а также шкурами — все это они сейчас несли на себе — и он полетел с ними рядом, то над ними, то чуть ниже, как ему больше нравилось, иногда издавая звонкий клич — призывая своего полосатого дружка, который все еще охотился и пировал в лесах.

Примерно в полдень они достигли огромного гранитного «лба», по которому спуститься было почти невозможно. Они обвязали друг друга веревкой и поползли.

— С воздуха ты мог бы разглядеть и другую тропу, получше, Могиен, — сказал Роканнон. — Жаль, что не пришел и второй Крылатый. — У него было такое чувство, будто им нужно очень спешить; хотелось поскорее убраться с этого открытого участка горы и спрятаться среди деревьев.

— Твой Крылатый был слишком утомлен, когда мы его наконец отпустили; может, он до сих пор и не поел как следует. Мой все-таки нес не такую тяжесть. Я слетаю и посмотрю, какой ширины этот утес; может быть, мой Крылатый сумеет перенести нас всех троих — если тут всего несколько раз крыльями махнуть. — Он свистнул, и Серый все с той же покорностью, которая не переставала удивлять Роканнона в столь крупном и прожорливом хищнике, подлетел к хозяину и аккуратно приземлился прямо на крутой склон, по которому они сползали. Могиен вскочил на него, громко победоносно крикнул и полетел куда-то вбок; светлые волосы его вспыхнули на солнце, которое уже исчезало за грядой облаков.

По-прежнему дул холодный пронизывающий ветер. Яхан, скорчившись, прижался к скале и закрыл глаза. Роканнон устроился на крошечном выступе, глядя вдаль, на горную гряду, за которой, как он чувствовал, слабо мерцало в солнечных лучах море. Он не мог охватить взором все это неясное бескрайнее пространство, которое то и дело скрывали набегавшие облака и клочья тумана, но смотрел в одну точку, на юг, чуть восточнее той линии, на которой они сейчас находились. Он даже глаза закрыл. Прислушался — и услышал.

Странный дар получил он от обитателя пещеры, хранителя теплого источника в безымянных горах. Дар этот был больше, чем все то, о чем он мог попросить. Там, в темноте пещеры, его научили пользоваться всеми своими чувствами так, как он и другие земляне могли лишь мечтать, наблюдая подобные, очень редкие, свойства у представителей других миров, но к чему сами были абсолютно не способны, если не считать коротких всплесков озарения да крайне редких исключений из общего правила. Стараясь сохранить в себе человека, Роканнон испуганно шарахался от той невероятно могущественной силы, которой хранитель источника обладал сам и которую предлагал другим. Дело в том, что в пещере он научился слышать чужие мысли — но только одного «вида» живых существ, обитающих во Вселенной: голоса своих врагов!

С помощью Кьо он уже постиг самое начало телепатического общения; однако ни малейшего желания проникать в мысли своего товарища он не испытывал, особенно в том случае, когда они не знают, о чем думает он сам. Понимание должно быть обоюдным для обеих сторон, если хочешь сохранить верность и любовь.