Миры Урсулы ле Гуин. Том 5

— Разумеется, нет! Мы этих газетчиков даже близко к вам не подпустили! Все это их выдумки. Они вполне способны написать то, чего вы не только никогда не говорили, но и никогда не намерены были говорить. И при этом вы вообще могли все время молчать или даже просто отсутствовать в данном конкретном месте.

Шевек прикусил губу.

— Ну хорошо, — сказал он наконец. — Вообще-то, если бы я тогда действительно решил что-то сказать, то примерно нечто подобное и сказал бы… Но что это за «созвездие Кита»?

— Это земляне называют наши планеты «созвездием Кита». Наверное, этим словом — «Кит» — они обозначают наше солнце. Пресса недавно подхватила этот термин и теперь пользуется им вовсю. Знаете, незнакомое слово будит фантазию обывателя.

— Значит, в «созвездие Кита» входят и Уррас с Анарресом?

— Видимо, — нехотя сказал Пае с подчеркнутым безразличием.

Шевек продолжил знакомство с местной прессой. Он прочел, что, оказывается, похож на великана ростом с башню; что он — вы только представьте себе! — не бреет волосы и является обладателем целой гривы (интересно, что означает слово «грива»?) седеющих волос; что его размеры — 37, 43 и 56; что он написал большую работу по физике, которая называется «Принципы Одновременности» (в зависимости от уровня газеты иногда встречалось и «ПринцЕпы АдноврИменности»); что он является добровольным посланником одонийского правительства (интересно?) Анарреса; что он вегетарианец и что, как и все жители Анарреса, ничего не пьет… Последнее утверждение его доконало, и он смеялся так долго, что заболели бока.

— Черт возьми, ничего не скажешь — воображение у них работает! Они, видно, считают, что мы живем за счет испарений, как мхи на скалах?

— Они хотели сказать, что вы не употребляете спиртных напитков, — сказал Пае, тоже смеясь. — Единственное по-моему, что всем известно об одонийцах. Между прочим, это действительно так?

— Некоторые умудряются получать с помощью перегонки спирт из обработанных ферментами корней дерева-холум и пьют эту гадость — утверждают, что в результате возникает непередаваемая игра воображения, куда лучше аутогипноза. Но большинство все же предпочитает последнее — научиться этому несложно, и никаких заболеваний это не сулит. А что, здесь таких «любителей» много?

— Выпивки? Да, весьма. А о заболеваниях я ничего не знаю. Какое именно вы имели в виду?

— Алкоголизм, так, по-моему, оно называется.

— А, понятно… Но скажите, а как у вас, на Анарресе, развлекается рабочий люд? Когда после тяжелой работы хочет расслабиться, уйти от повседневных забот? С кем-нибудь провести ночь, наконец?

Шевек тупо смотрел на него:

— Ну, мы… не знаю. Возможно, от наших забот никуда не уйдешь…

— Странно, — сказал Пае и обезоруживающе улыбнулся.

Шевек снова углубился в газеты. Одна из них была на неизвестном ему языке; другая использовала совершенно незнакомую письменность. Первая издавалась в государстве Тху, пояснил Пае, а вторая — в Бенбили, в западном полушарии. Газета из Тху отличалась прекрасным качеством печати и весьма скромными размерами; Пае сказал, что это «правительственная газета».

— Здесь, в А-Йо, образованная часть населения черпает информацию главным образом благодаря телефаксу, радио, телевидению и серьезным еженедельникам с обзорами новостей. А ежедневные газеты читают в основном представители низших классов — они и написаны полуграмотными людьми для таких же полуграмотных. Да вы уже и сами в этом убедились. У нас в А-Йо полная свобода прессы, что неизбежно приводит к тому, что мы получаем груды всякого газетного мусора. Газета из Тху сделана значительно более профессионально, однако в ней сообщается только то, что разрешено их Центральным Президиумом. Там цензура работает вовсю. Государство — это все, и все — для государства. Вряд ли подходящее место для одонийца, верно?

— А это что за письменность?

— Вот тут я, честное слово, почти ничего сообщить вам не смогу. Бенбили — страна довольно отсталая. И там без конца происходят какие-то революции.

— Однажды мы получили из Бенбили сообщение — на той волне, которой пользуется наш Синдикат. Это произошло незадолго до моего отъезда… Эта группа людей называла себя одонийцами. А здесь, в А-Йо, есть подобные группы?

— Я о них никогда не слышал, доктор Шевек.

Стена. Шевек сразу узнал ее. Стеной служило обаяние этого молодого человека, его очаровательные манеры, его равнодушие.

— По-моему, вы меня боитесь, Пае! — сказал он вдруг резко.

— Боюсь вас, доктор?

— Потому что я — уже самим своим существованием — делаю необязательным доказательство необходимости государственной машины. Однако бояться меня не стоит. Я вас не съем, Сайо Пае. Вы же знаете, что лично я вполне безобиден… Послушайте, я не «доктор». Мы не употребляем титулы и звания. Меня зовут просто Шевек.