Миры Урсулы Ле Гуин. Том 6

— Ну да, конечно! Женщинам не положено отдавать приказы. Женщины вообще не должны говорить. Говнюки! Самовлюбленные ничтожества! Но ты же говорил, что они чувствуют ответственность за мою жизнь!

— Да, это так, — ответил он. — Но они очень молоды и фанатичны. И к тому же ужасно напуганы.

«Ты говорила с ними, как с рабами», — подумал он. Однако не посмел сказать этого вслух.

— Я тоже ужасно напугана! — закричала Солли, и по ее щекам побежали слезы.

Она вытерла глаза и села среди бумаг.

— О Боже! Мы мертвы уже двадцать дней. Похороны состоялись полмесяца назад. Интересно, кого они кремировали вместо нас?

Тейео удивлялся ее силе. Его рука болела. Он мягко помассировал запястье и с улыбкой взглянул на Солли.

— Спасибо, что удержала меня, — сказал он. — Иначе я ударил бы его.

— Знаю. Бесшабашное рыцарство. А тот парень с оружием сделал бы в твоей голове дыру. Послушай, Тейео, ты уверен, что нас спасут, если твое послание попадет в руки армейского офицера или охранника из Вое Део?

— Конечно.

— А что, если твоя страна играет в ту же игру, что и Гатаи?

Тейео взглянул на Солли, и гнев, который то пробуждался в нем, то угасал на протяжении этих бесконечных дней, захлестнул его неудержимым потоком. Он не мог говорить, потому что на языке крутились те же оскорбления, которые бросил в лицо Солли молодой патриот. Тейео прошелся по своей территории, сел на топчан и отвернулся к стене. Он сидел, скрестив ноги и положив одну ладонь на другую. Солли что-то говорила, но он не слушал ее.

Почувствовав недоброе, она замолчала, а затем напомнила:

— Мы хотели поговорить, Тейео. У нас в запасе только час. Я думаю, наши похитители выполнят все, что мы потребуем. Но нам надо предложить им какой-то стоящий план — то, что можно реально исполнить.

Тейео не отвечал. Кусая губы, он хранил молчание.

— Что я такого сказала? Неужели я чем-то обидела тебя? О Господи! Тогда прости меня. Я ничего не понимаю…

— Они… — Тейео замолчал и попытался овладеть собой и своими непослушными губами. — Они нас не предадут.

— Кто? Патриоты?

Он не ответил.

— Ты хочешь сказать, Вое Део? Ты действительно уверен в этом?

После этого недоверчивого вопроса он вдруг понял, что Солли права. Разве правительство уже не предавало своих сынов на Йеове? Разве не напрасной оказалась его верность стране и долгу? И что стоила для них жизнь никому не нужного веота? Солли продолжала извиняться и твердить, что он, возможно, прав. А Тейео сжимал пальцами виски, жалея, что не может заплакать, — глаза были сухи, как песок в пустыне.

Солли нарушила границу и положила руку ему на плечо.

— Тейео, прости, — сказала она. — Я не хотела оскорблять твое достоинство! Я очень уважаю тебя. Только ты моя надежда и помощь.

— Все это ерунда, — сказал он. — Вот если бы я… Просто мне хочется пить.

Она вскочила и забарабанила в дверь кулаками.

— Дайте нам воды! — закричала она. — Сволочи, сволочи!

Тейео встал и зашагал по комнате: три шага вперед, поворот, три шага назад, поворот. Внезапно он остановился на своей половине.

— Если ты права, нам и нашим похитителям угрожает серьезная опасность. Сообщение о твоей смерти помогло гатайцам оправдать вторжение отрядов Вое Део. С их помощью король и Совет хотят уничтожить все антиправительственные фракции и группировки. Вот почему нашим солдатам стали известны адреса подпольных центров. Как бы там ни было, правительства Гатаи и Вое Део не позволят тебе воскреснуть. Нам повезло, что мы находимся в плену у патриотов.

Солли смотрела на Тейео с какой-то странной нежностью, которую он нашел неуместной.

— Теперь бы еще понять, какую позицию займет союз Экумены, — продолжал Тейео. — Я хочу сказать… Ваши люди действительно поступают так, как говорят?

— У политиков всегда две правды. Если посольство увидит, что Вое Део пытается подчинить Гатаи, они не станут вмешиваться, но и не одобрят насилия, о котором говорили патриоты.

— Репрессии направлены против тех, кто мешает гатайцам вступить в союз Экумены.

— Все равно их не одобрят. А если в посольстве узнают, что я жива, Вое Део получит хорошую взбучку. Но как нам отправить туда весточку о себе? Я была здесь единственной посланницей Экумены. Кто мог бы стать надежным курьером?

— Любой из моих людей, но…

— Скорее всего их уже отозвали. Зачем держать охрану посла, если тот погиб во время террористического акта? Но эту возможность надо отработать до конца. Вернее, попросить об этом наших похитителей. — Ее голос стал тише и задумчивее. — Вряд ли они позволят нам уйти. А если переодетыми? Пожалуй, это будет самый безопасный способ.

— Но как мы переберемся через океан? — спросил Тейео.

Солли несколько раз ударила себя ладонью по лбу.

— Ну почему они не могут принести нам воды…

Ее голос походил на шуршание бумаги. Тейео стало стыдно за свой гнев и обиду. Ему захотелось сказать, что она тоже была его помощью и надеждой, что он гордился ею и уважал, как друга. Но ни одна из этих фраз не сорвалась с его уст. Он чувствовал себя пустым и усталым. Он чувствовал себя высохшим стариком. Ах, если бы ему дали глоток воды…