Миры Урсулы ле Гуин. Том 7

— А вот и звезды! Светятся.

Меж звездами нет ничего,

там только тьма танцует.

В Мелодию Продолжения неожиданно вплетается мелодия Танца Цапли. Сгорбленный и полуодетый, с негнущимися конечностями, страдая от сильных болей, Чанди начинает танцевать тот самый танец, который так великолепно исполнял в первой сцене, но все движения и повороты делает как бы наоборот, так что танец переносит его через всю сцену к ее правому краю. Последний из людей в черном присоединяется к Чанди, повторяя его движения словно тень. Вместе исчезают они во тьме. В совсем почти погрузившемся во тьму зрительном зале, высоком и просторном, долго звучат последние ноты Мелодии Завершения, а потом и они замирают постепенно в наступающей полной тишине.

После представления я спросила актеров, сильно ли они варьируют диалог во время различных спектаклей, и одна актриса ответила мне: «Ну, разве что для того, чтобы соответствовать настроению определенного вечера или аудитории. Этим летом мы играем «Чанди» в постановке Глиняного Лица». Глиняное Лицо как раз и исполнял роль Чанди в спектакле. Актриса продолжала: «Я видела пьесу в прошлом году в Ваквахе с Оленем Ветра; так он в этой роли очень гневался и ругался, прямо-таки впадал в безумие. Он актер более старшего поколения, он может себе позволить сыграть и так. Глиняное Лицо еще молод, чтобы играть Чанди, вот он и делает это по-своему, очень мягко. Мне кажется, у него получается. Возможно, конец несколько скомкан, все происходит слишком быстро; но танцы, которые он танцует в начале и в конце, — о, они просто замечательны!» И я с ней согласилась.

Я спросила кое-кого из зрителей, видели ли они какие-нибудь варианты спектакля «Чанди», сильно отличающиеся от этого, и выяснила, что да, видели; действие может развиваться совершенно иначе: например, пожар, самоубийство и болезнь, которые последовательно уносят жену, дочь и сына Чанди, согласно одной из версий, могут быть практически единственным событием, однако носящим характер всеобщего катаклизма, и все эти смерти порой происходят прямо на сцене, если актеры окончательно решили не щадить чувств зрителей и вызвать у них сильное эмоциональное потрясение. События «счастливых» и «несчастливых» лет жизни Чанди могут быть сыграны и изображены множеством различных способов, и реакция Чанди на них может быть совершенно иной, чем покорность и даже смирение, которыми так потрясает зрителей Глиняное Лицо. Так или иначе, Тёрн как-то сказала мне о его игре: «Даже когда друзья Чанди и люди из Четырех Домов отвечают на его вопрос, как нужно было жить, ты все равно не уверен, правильны ли их ответы…»

Я спросила Глиняное Лицо — который вне сцены оказался совсем молодым, не старше двадцати пяти, и очень застенчивым невысоким человеком с тихим голосом, — как он считает: умер ли Чанди, исполненный надежды, или же он умер от безысходности и отчаяния? Подумав, актер ответил: «Он умер в страдании и отчаянии. Именно поэтому друзья так его боятся. Но нам не следует его бояться, потому что это всего лишь пьеса. Видите ли, в этом-то все и дело!»

ПАНДОРА, БЕСПОКОЯСЬ О ТОМ, ЧТО ДЕЛАЕТ, ОБНАРУЖИВАЕТ ПУТЬ В ДОЛИНУ В ЗАРОСЛЯХ ВЕЧНОЗЕЛЕНОГО ДУБА