Он брёл по загромождённым проходам, поглядывая на сморщенные корешки книг в мягких обложках, боковым зрением подмечая вертикальные строки текста… на зов той книги. Он знал, что она была здесь, где-то среди тысяч реальностей, скованных чернилами и бумагой. Его глаза впитывали содержание полок, дыхание было медленным и равномерным. Таким образом он двигался по любой книжной лавке, магазину или сумрачным закоулкам подвальных сокровищниц.
Она не верила этому, потому что отвергала многие вещи, о которых он ей рассказывал, но это было правдой.
В глубине лавки его рука потянулась к полке с увесистыми томами. Всё это были переплетённые в кожу издания, беспорядочное смешение беллетристики и не-беллетристики, энциклопедии и анатомические трактаты, первые издания и переплетённые подшивки забытых журналов, книги на множестве языков — некоторые из которых он даже не узнавал. Рыская по краю полки, его пальцы остановились на чёрном корешке с выгравированными потрескавшимися золотыми буквами. Он осторожно ухватился за него и вытащил из тесного убежища, удивившись тяжести тома. Обеими руками он поднял эту книгу на уровень глаз. Сдув с обложки пыль, он смог прочитать название:
На обложке не было ни имени автора, ни иллюстрации… лишь поблёкшая чёрная кожа и надпись сусальным золотом. На корешке красовалась римская цифра «I», но он не видел дополнительных томов, лишь один этот фолиант.
Вот причина, почему его так влекло к этому месту.
Он раскрыл книгу на первой странице. Его «лакмусовая бумажка» для книг: если прочитать первые несколько параграфов и автор произведёт впечатление стилем, содержанием, образностью или любой комбинацией их, то он это купит. Было бесполезно продираться сквозь бездарный текст в поисках чего-то лучшего… если на самой первой странице автор не сумел показать что-то замечательное, то, вероятно, он вообще не сумеет это показать.
Прочитав три первых фразы, он закрыл книгу, подошёл к прилавку и разбудил старую леди, позвонив в маленький колокольчик.
— Я возьму это, — сказал он. Его руки дрожали, когда он выкладывал из кошелька тридцать четыре доллара и отдавал ей. Его сердце трепетало так же, как на первой встрече с Джоанн… волнение открытия, чувство, стоящее на грани чего-то необычного и удивительного.
— Славная лавка. Сколько уже вы здесь торгуете? — спросил он у старушки.
— Здесь…
Он рассмеялся.
— Я — Джереми Марч, — представился он ей, хотя понятия не имел, зачем.
Она кивнула, будто подтверждая его заявление и помахала на прощание. — Пожалуйста, приходите ещё, мистер Марч.
Крошечный колокольчик снова звякнул, когда он покинул магазин. Он укрыл книгу под пальто и направился под проливной дождь. Каким-то образом он вышел прямо к своему парковочному месту, даже без намерения это сделать. К тому времени, как он добрался до своей квартиры и положил книгу на прикроватный столик, гром и молния уже захватили всю ночь.
Один-одинёшенек в своей спальне, укутав ноги тёплыми одеялами, он начал читать об Едином Истинном Мире.