Мишель

Когда Кристофер провожает следователей до двери и закрывает за ними, я выдыхаю с огромным облегчением. Я ни в чём не виновна. Я не помню кусочка своей жизни. И, может быть, никогда не вспомню, что стряслось в том роковом доме. Неведение делает мою совесть чистой.

Мне ужасно хочется плакать. Столько всего приключилось за последние сутки: меня заманили, отравили, пытались пленить, останки Джеймса наконец-то нашли, полиция подозревает меня в убийстве, Кристофер остаётся моим возлюбленным, сердечным другом и хранителем, но, есть вероятность того, что он скоро помирится со своей девушкой, а со мной порвёт.

Нельзя пока лить слёзы. Вдруг следователи вернутся и скажут, чтобы забыли задать ещё вопрос.

— Идём со мной, быстро, — отвлекает Кристофер. Он хватает меня за руку и ведёт куда-то. Так обычно я поступаю, когда малышка Голди хочет расстроиться из-за какой-нибудь ерунды. Переключаю её детское внимание, и она тут же успокаивается.

В соседней комнате Кристофер пультом включает телевизор и выводит на экран изображение с камер своего автомобиля. Следователи подстраховались: заблокировали служебной машиной седан (на случай, если бы подозреваемая попыталась скрыться со своим любовником, который, возможно, замешен в преступлении). Кристофер дистанционно разворачивает камеры заднего вида автомобиля, настраивает у них звук. Я наблюдаю, как следователи докуривают электронные сигареты, отпускают пару фраз о седане, затем принимаются обсуждать ход следствия:

— Проклятый дождь смыл следы, — сердится ищейка помоложе. — Думаешь, она могла использовать технику «наложения» эмоций?

— Не знаю, ей всего 18, но она определённо что-то скрывает.

— Ну, чего только не пишут про таких, как она.

— У меня обе дочки… как бы тебе сказать… красавицы… и про них шипят, что они из таких… а я за них жизнь готов отдать.

— Извини. Получается, на девушку у нас ничего нет.

— Это пока.

— Статистика говорит, что они практически не нарушают закон, ты веришь в это?

— Нет.

Помолчали.

— Видел, что она сотворила со своим любовником?! — продолжает ищейка помоложе. — Может всё-таки она?

— Страсть и зверство — разные вещи. Как она вернулась из лагеря? На дороге не была замечена. Никто её не подбирал. Любовник не мог её привезти: установлено — его седан долгое время находился в деревне в другой стороне. А по лесу азимутом до сюда 62 километра. Сколько часов потребуется чтобы преодолеть такое расстояние по пересечённой местности?

— Хм. И ещё эта история с останками подростка… скверное дело…

Следователи забираются в служебную машину и уезжают.

Мне страшно смотреть на Кристофера. Что он теперь обо мне думает? Обо всём произошедшем? Если начнёт задавать вопросы, ничего не расскажу, не хочу, чтобы он был замешен. К тому же правда может испугать Кристофера, оттолкнуть от меня, а я очень боюсь его потерять. Буду держать рот на замке.

— Иди сюда. — Кристофер заключает меня в объятия, плотина рушится, я начинаю горько рыдать. Ноги неожиданно подкашиваются. Кристофер подхватывает меня и уносит в постель. Я обвиваю его, точно лоза, и забываюсь в нём.

Просыпаюсь от звонка в дверь. Первая мысль: «Следователи нашли новые улики и сейчас меня арестуют».

— Не бойся, — шепчет Кристофер. — Это привезли твою новую одежду.

— А где моя старая одежда?

— Похоже, ты её потеряла.

Кристофер уходит вниз. Я не знаю, что думать. Куда я умудрилась подевать одежду в том состоянии, в котором была? Возможно, следствие скоро ответит на этот вопрос.

Кристофер приносит цветные пакеты:

— Откроешь сама?

— Давай.

Я достаю из пакетов разные упаковки и надрываю их. Кристофер заказал мне: нижнее бельё, носки, джинсы, футболку, кофту, шапку, курточку и ботинки.

Сбросив перед Кристофером халат, я беру леопардовые трусики и медленно натягиваю их. Затем надеваю пятнистый лифчик, несколько раз поправляя грудь. Смотрю на Кристофера — его голубые глаза горят страстью.

Удивительно: вся одежда подходит мне.

— Как ты так точно подобрал размер? — спрашиваю я.

— Я сфотографировал тебя голую и загрузил в приложение, которое определило твои размеры.

— С ума сошёл! Уверена у них украдут эту фотографию и выложат в сеть, или даже они сами её продадут.

— Мика, я пошутил.

Кристофер не говорит правду. Я хмурюсь.

— А если ищейкам станет известно, что ты заказал мне одежду? Подозрительно…

— Извини, я тогда ещё не знал в какую передрягу ты попала, думал ты…

— Что я? Решила кайфануть? Ты мой кайф! — Я прижимаюсь к Кристоферу. — Что было вечером между нами? Скажи честно.

— У-у словами не описать. Когда я пришёл, ты принимала душ. Я подкрался к тебе, и вдруг заметил, что ты какая-то не такая. Ты накинулась на меня, и мы занялись дикой любовью…

— Прости. — Я снова собираюсь плакать. Мне стыдно за то, что я сделала с Кристофером.

— Не извиняйся. Всё хорошо. — Кристофер тепло целует меня в губы. Чувство вины исчезает.

Странно: все мышцы болят, усталость невероятная.

— Будешь ужинать? — спрашивает Кристофер.

— А сколько времени?

— Восемь.

— Ого.

— Ты очень крепко спала.