Мишель

Мишель сама не понимала, чего ради она мучается, выбирая платье на вечер. Явно не для того, чтобы произвести впечатление на Стива. Тот после свадьбы умудрился не сказать ей ни одного комплимента и вообще никогда и ни за что не хвалил. Большую часть времени он был занят делами, и не далее как вчера, по возвращении с гастролей, они дико и неприлично поссорились. Мишель обнаружила в договоре поправку, по которой право решающего голоса принадлежало Стиву, и взорвалась, а Стив в свою очередь уверял, что все было согласовано с адвокатом Мишель и он лично просил адвоката обратить особое внимание хозяйки Брадфорд-цирка именно на эту поправку. В конечном счете Стив махнул рукой и предложил продолжить разговор вечером в ресторане.

Больше всего Мишель бесило, что он ни одним добрым словом не помянул ее собственные усилия, а она ведь ужасно замоталась за этот месяц, организовывая «зимние квартиры» для двух цирков во Флориде. Ну и потом месяц, который Стив отвел ей для того, чтобы собраться с духом, привыкнуть к роли замужней женщины, подошел к концу, и приближался момент, когда следовало платить по счету, а она все еще не была готова.

В этом состоянии тихого бешенства она отбрасывала одно платье за другим, пока не остановилась на двадцатом или двадцать первом. Потом чуть успокоилась, привела в порядок волосы и подкрасила ресницы и губы. Чувствуя себя немного неловко, она открыла дверь Стиву, едва тот постучал в половине восьмого, и по его чуть расширившимся глазам и нерешительному топтанию на пороге поняла — эффект достигнут.

Но даже сейчас он сказал всего лишь:

— Мы можем идти, Мишель?

Пряча свое раздражение, она накинула на плечи плащ.

— Куда же мы направляемся? — поинтересовалась она.

— Ресторан «Ля Бургонь» в Орландо. Великолепная французская кухня, шикарно оформленный зал.

По дороге к ресторану они разговаривали — свободно и легко. Она уже успела заметить его подкупающую манеру общаться с партнерами по бизнесу и сотрудниками, но сейчас, когда это обаяние было направлено на нее, она впервые оценила его в полной мере. Сидеть рядом и запросто болтать — такое было у них впервые.

Еще один удивительный сюрприз — оказывается, Стив был наделен чувством юмора. Когда он рассказал третий по счету анекдот — о страстной артистке, делавшей цирковую карьеру при помощи артистов— холостяков, Мишель невольно прыснула. «Надо держать ухо востро», — тут же подумала она. Было ясно, что Стив из кожи вон лезет, пытаясь понравиться ей, — явно в предвкушении долгожданной ночи. Что ж, ночь он получит — в конце концов, она не девственница, чтобы делать из этого трагедию, а вот насчет детей ему придется жестоко разочароваться — она еще до свадьбы начала принимать противозачаточные пилюли.

Ресторан, названный по имени одного из местечек Парижа, располагался возле озера. В воде бисером дробился свет фонарей, а по черной глади зачарованно плыла пара лебедей.

— Идиллическая картинка, не правда ли? — спросил Стив. — Трудно поверить, что под зеркальной гладью их, может быть, подстерегает смерть.

— Смерть? — изумленно вскинула глаза Мишель.

— Именно. Всех нас где-нибудь подстерегает смерть.

— О чем ты?

— Аллигаторы. Рано или поздно один из обитателей болот перебирается в озеро, и тогда — цап! — нежные маленькие лебеди вдруг исчезают под водой.

— Что за ужасы ты рассказываешь! — содрогнулась Мишель.

— Я всего лишь реалист — почти всегда и почти во всем. Пару раз мне случалось проявить слабость, и тогда что только не обрушивалось на мою голову! Но оставим серьезные разговоры — мы еще не поужинали и не выпили шампанского.

Ужин, как и обещал Стив, оказался превосходным. Последним по счету поваром Брадфорд-цирка был чиканос, приучивший Мишель к прелестям мексиканской кухни, но чили, тако и жареные бобы успели ей приесться, и она в полной мере оценила тонкость французской кухни. Еще Мишель потряс безупречный французский выговор Стива, и когда он заказал официанту фондю, франш-контэ и артишоки, она не удержалась и спросила:

— Ты учил французский в университете?

— Языки — моя специализация, — отозвался он. — Мечтал когда-то стать дипломатом. Нельзя сказать, чтобы все это оказалось пустой тратой времени. Языки мне очень пригодились. Например, на сегодняшний день мне приходится общаться с моими артистами на восьми языках — включая техасский диалект.

— А мне — на семи, — рассмеялась Мишель, — в том числе на баскском. А поскольку канатоходцы-баски говорят только на своем родном языке, возникают проблемы. К счастью, все акробаты знают хотя бы пару фраз по-испански.

— Ничего не поделаешь, по-баскски можно научиться говорить, лишь родившись баском! — засмеялся в ответ Стив.

Мишель неотрывно смотрела в его лицо: когда оно освещалось улыбкой, вся суровость куда-то улетучивалась, и в эти минуты ее муж с его темными густыми волосами, глубоко посаженными умными глазами и строгими чертами лица был просто неотразим. Не как Дэвид — тот был воплощением девичьих грез. Но на свой манер Стив был очень привлекателен. Неудивительно, что все без исключения циркачки так и млели перед новым хозяином.