Мишель Фуко

Первое заседание состоялось 22 января 1965 года. Комиссия собиралась раз в месяц в библиотеке министерского кабинета вплоть до начала 1966 года. Фуко аккуратно являлся на все заседания. В протоколах работы комиссии отражены его выступления. Так, например, протокол от 5 апреля 1965 года заседания, когда обсуждалось содержание среднего образования, гласит: «Г-н Фуко предлагает при составлении программ делать акцент на общеобразовательных дисциплинах, а не на предметах, предвосхищающих высшее образование. Он высказывает пожелание, чтобы фундаментальные дисциплины преподавались глубже». А вот мнение Фуко по поводу присвоения звания агреже: сложившаяся процедура «не дает возможности выявить, способен ли кандидат к исследовательской работе. По сути, она является лишь тестом на гибкость ума». Тем не менее Фуко согласен с тем, что присвоение звания должно происходить на конкурсной основе. Последнее заседание состоялось 17 февраля 1966 года в присутствии министра. Изучение протоколов этого заседания не дает оснований предполагать, что Фуко был несогласен с общими принципами реформы или с конкретными решениями, выработанными комиссией. Франсуа Шаму, эллинист, также работавший в комиссии, подтверждает впечатление, складывающееся при обращении к письменным источникам. Более того, Фуко составил множество рапортов, служивших основанием для включения некоторых вопросов в работу комиссии. Один из них, подготовленный совместно с Шаму и датированный 31 мая 1965 года, касается проблем внутренней жизни факультетов и, в частности, процедуры защиты диссертаций. Авторы полагают, что существующая система слишком тяжеловесна и старомодна, и предлагают заменить ее присвоением степени за серию публикаций: «Окончание работы над основной диссертацией не будет в этом случае, как часто происходит сейчас, восприниматься как венец усилий и забирать у автора столько сил, что он не в состоянии возобновить свою научную деятельность до конца жизни». В другом рапорте, составленном Фуко, речь идет о курсе философии. Он разработал подробный план преподавания философии в высшей школе. Он также предложил план двухступенчатого преподавания философии в средних школах: согласно этому плану изучение философии должно начинаться в предпоследний год обучения с общего введения в психологию и продолжаться в выпускном классе знакомством с отдельными уже чисто философскими проблемами и вкладом в философию других гуманитарных наук (психоанализа, социологии, лингвистики).

Одновременно с заседаниями министерской комиссии проходили специальные собрания в университетах, призванные придать дискуссии как можно более широкий размах. Споры набирали обороты. В области естественно-научных дисциплин все прошло довольно гладко и согласие было достигнуто быстро. Но в других областях проект реформы столкнулся с большим сопротивлением. Анри Гуйе вспоминает, что на одном из собраний в Эколь Фуко призывал своих коллег — профессоров, представлявших все университеты Франции, — реалистично глядеть на вещи. «Не забывайте, — говорил он, — что мы двигаемся к ситуации, когда в каждом регионе будет по университету». Надо полагать, что Фуко очень серьезно отнесся к своей работе по воплощению реформы. В те годы он много рассказывал студентам о дискуссиях, разворачивавшихся в Париже. Часто, прежде чем начать лекцию, он спрашивал студентов: «Хотите узнать, как продвигается реформа?» И не менее двадцати минут тратил на разъяснение ее целей, поднятых вопросов и найденных ответов.

Реформа была принята в 1967 году. Начиная с декабря 1964-го Национальный союз студентов Франции принялся организовывать собрания, на которых критиковались ее основные положения. В марте 1966 года Национальный профсоюз высшего образования провел трехдневную забастовку, протестуя против заключений комиссий и министерства. Согласно отзывам газеты «Le Monde», это движение нашло широкий отклик. Следует ли видеть в «реформе Фуше», как это часто делали впоследствии, один из основных факторов, приведших к майским событиям 1968 года? Столь сложный феномен не может иметь такого примитивного объяснения. Забавно, что Фуко является одним из основных участников событий. И это, кстати говоря, выбивает почву из-под ног эссеистов, пытающихся отыскать в работах Фуко, опубликованных в шестидесятые годы, базовые схемы «идеи-68», напрямую связывая ее с событиями того же года [237]. Когда Фуко писал «Слова и вещи», он не готовил революции и не помышлял о баррикадах… Нет, он обсуждал в кабинетах голлистского министерства будущее среднего и высшего образования.