Мишель Фуко

Как полагала госпожа Фуко, это был единственный преподаватель, оказавший некоторое влияние на Мишеля, с юных лет увлекавшегося историей. Привлеченный иллюстрациями, он со страстью штудировал книги по истории Франции Жака де Бенвиля[24]. Личность, более других занимавшая воображение мальчика — Карл Великий. С двенадцати лет, вспоминает госпожа Фуко, Мишель устраивал уроки истории для брата и сестры. Итак, метод отца Монсабера ему подходит как нельзя лучше. Впрочем, изложение истории, сдобренное анекдотами и острыми словечками, никого не оставляет равнодушным. Вот как заключает свой рассказ уже цитировавшийся свидетель:

«История, рассказанная таким образом, не могла не цеплять».

Итак, Поль-Мишель посещает второй, первый и выпускной классы в лицее на улице Жан-Жорез. Он учится более чем удовлетворительно. В конце года, когда распределяются поощрения, он неизменно держится среди лучших учеников. Так, после окончания второго класса он получает третью награду за сочинение на французском языке, вторую награду за перевод с латыни, за успехи в изучении истории французской литературы, греческого и английского языков, первую награду по латинской литературе, похвальный лист по истории… Но каждый раз оказывается, что его опережает одноклассник и друг по имени — в это трудно поверить — Пьер Ривьер. Улыбнется ли философ, когда, спустя тридцать пять лет, откопает в архивах погребенное там знаменитое мемуарное сочинение «матереубийцы XIX века», которое и опубликует со своими комментариями в известном труде, озаглавленном «Я, Пьер Ривьер, зарезавший мать, сестру и брата»? Кто мог предвидеть такое? Однако, несмотря на соперничество, мальчики дружат. Оба одержимы жаждой знаний и много читают. Они ходят запасаться книгами к аббату Эгрену, большому оригиналу. Он — профессор католического университета Анжера, сотрудник многих толстых журналов, в которых выступает как музыкальный критик, к тому же — владелец прекрасной библиотеки. Он принимает у себя лицеистов и студентов, следит за их чтением, снабжает книгами, главным образом, по истории и философии. «Фуко, как и я, был завсегдатаем у аббата Эгрена, — вспоминает Пьер Ривьер. — Библиотека аббата значила для нас многое, поскольку мы находили в ней книги, не входившие в школьную программу». Ох уж эта тяга к тому, что не входит в программу! Возможно, именно она подарила Поль-Мишелю Фуко друга, Рене Бошана, фрейдиста первой волны, много сделавшего для распространения психоанализа во Франции.

В предпоследний год Поль-Мишель Фуко добивается блестящих результатов. В 1942 году он переходит в выпускной класс и собирается углубиться в изучение философии. Преподаватель философии слывет выдающимся знатоком, и даже факультетские профессора не считают зазорным консультироваться у него. Ученики предвкушают его годовой курс лекций. Однако гестапо арестовывает каноника Дюре, участвовавшего в Сопротивлении, в первый день учебного года. Больше его никто не увидит. Профессор, пришедший на смену, заболевает несколько дней спустя, и тогда место преподавателя философии занимает монах из аббатства Лигюже. Доктор Фуко знаком со многими монахами аббатства, находившимися вместе с ним в распоряжении восточной армии во время Первой мировой войны. И именно госпожа Фуко обратилась в аббатство с просьбой прислать в коллеж Святого Станислава кого-нибудь, способного преподавать философию. Настоятель выбрал дома Пьерро. Новый преподаватель боится отойти от программы и ограничивается лишь разъяснением текста учебника. Он ставит перед собой задачу подготовить класс к экзамену — и только. Однако ему нравится беседовать с учениками после лекций. Юный Фуко приезжает на велосипеде в Лигюже, чтобы повидать дома Пьерро вне школьных стен. Они разговаривают о Платоне, Декарте, Паскале, Бергсоне… Дом Пьерро хорошо помнит своего ученика:

«Тех, кто занимался у меня философией, я разделил на две категории. К первой я отношу учеников, для которых философия вполне могла навсегда остаться предметом интереса, поскольку они тяготели к изучению и созданию глобальных систем, грандиозных построений и т. д. Для учеников второй категории философия являлась частью внутреннего жизненно важного поиска. На первых лежала печать Декарта, на вторых — Паскаля. Фуко явно принадлежал к первой. В нем чувствовалась могучая тяга к интеллектуальным построениям».