Мишель Фуко

Эта книга так и не вышла — по крайней мере, в том виде, в котором была заявлена. Но Фуко все же предоставит слово этим патетичным теням, прятавшимся за текстами, о которых он говорил, жалким следам «ничтожных жизней, рассыпавшихся прахом». Предоставит слово, в котором можно будет их расслышать или угадать: те исполненные яростью или отчаянием слова, которыми они обменивались с властью, когда эти «несчастные» обращались к королю, умоляя вмешаться и защитить от других «несчастных», навести порядок в центре их разладившейся вселенной: отношения в семье, с соседями… Некоторые документы опубликованы в книге «Раздоры в семьях», сборнике указов о заточении в тюрьму без суда и следствия, извлеченных из архивов Бастилии, которая была подготовлена Фуко в соавторстве с Арлетт Фарж и вышла в 1982 году[459]. Прошло двадцать лет с тех пор, как была задумана книга об узниках Бастилии, предназначавшаяся именно для этой серии.

Наконец Фуко начинает работать над христианскими доктринами признания XVI–XVII веков, продолжая исследовать во время лекций «техники власти» над индивидом и формы правления XVIII–XIX веков.

* * *

17 декабря 1976 года во время телепередачи «Апостроф», снимавшейся в виде исключения в Лувре, ее ведущий Бернар Пиво с удивлением спросил: «Вы действительно не хотите говорить о вашей книге?» — «Не хочу, — ответил Фуко. — В книгах излагаешь то, о чем думаешь, но, в частности, для того, чтобы больше об этом не думать. Когда заканчиваешь книгу, ее не хочется больше видеть. Если любовь к книге жива, работа над ней продолжается. Но, как только любовь проходит, нужно поставить точку». К тому же есть другая книга, куда больше заслуживающая внимания.

«Мой любимый жанр — книга, составленная из фрагментов реальности, из сказанных слов, из жестов, документов, печалей, горестей…» Автор? Вряд ли стоит доискиваться. Это расшифровка магнитофонной записи судебного процесса в Советском Союзе. Записи попали на Запад усилиями детей обвиняемого доктора Штерна. «Обычный процесс» — таково название сборника. У этого человека было двое детей, которые хотели эмигрировать в Израиль. КГБ потребовал от доктора Штерна, вступившего в коммунистическую партию после войны, чтобы он запретил детям покидать родину. Он отказался. И им занялось, если можно так выразиться, правосудие. Штерн был обвинен в получении взяток. Десятки свидетелей должны были дать компрометирующие показания. Но во время процесса они отказались свидетельствовать против Штерна и заявили о его невиновности, после чего он был… приговорен к восьми годам лагерей[460].

Об этой-то книге Фуко и хочет говорить: необычный документ, рассказывающий об обычной жизни Советского Союза. Разве передача не посвящена «будущему человечества?» Конечно, стоит обсуждать первые шаги человека по Луне, но нельзя забывать «о шагах мужчин и женщин, которые открывают правду». Нельзя забывать, что, хотя государство и распространяет свой контроль, свои ограничения на каждого индивида, существуют люди, которые сопротивляются власти и умеют говорить «нет».

Когда «La Nouvelle Critique» пригласила Фуко принять участие в обсуждении книги «Я, Пьер Ривьер», Фуко ответил: «…мне не интересно обсуждать эту книгу, лучше я напишу статью о случае доктора Штерна». Его предложение осталось без ответа.

Мишель Фуко делал все, что было в его силах, чтобы помочь диссидентам из стран Восточной Европы. В июне 1977 года, когда Леонид Брежнев был в Париже, он решил, что нужно воспользоваться шансом. Фуко и Пьер Виктор задумали собрать вместе французских интеллектуалов и советских диссидентов. Все было организовано лучшим образом. Приглашения подписали двенадцать человек, в том числе Сартр, Франсуа Жакоб, Ролан Барт… «В настоящее время Брежнев находится с визитом во Франции, и мы приглашаем Вас на дружескую встречу с диссидентами из стран Восточной Европы, которая состоится в театре „Рекамье“ 21 июня в 20.30». В назначенный час в зал, где уже находился Эжен Ионеско, вошел Сартр, опираясь на руку Симоны де Бовуар. Эта сцена произвела большое впечатление на присутствовавших: старый, больной, почти слепой человек медленно шел, поддерживаемый легендарной женщиной. Пришли диссиденты — Леонид Плющ, Андрей Синявский, Андрей Амальрик, Владимир Буковский и Михаил Штерн, наконец-то вырвавшийся из Советского Союза. Фуко в зале: он встречает гостей. Их много. Много также французских и иностранных журналистов с камерами.

В марте 1979 года Фуко предоставляет свою квартиру для пресс-конференции по израильско-палестинской проблематике, созванной «Les Temps modernes» по инициативе Пьера Виктора. «В гостиную Фуко внесли столы, стулья, магнитофон, — пишет Симона де Бовуар. — Несмотря на ряд технических неурядиц, 14 марта состоялось первое заседание. Сартр выступил первым с небольшой речью»[461]. Но Фуко не присутствовал на конференции. «Он был согласен приютить нас, но не участвовать в дискуссиях», — поясняет Эдвард Саид[462]. К тому же, если верить словам Симоны де Бовуар и Эдварда Саида, конференция была «чудовищной».