Мишель и Антон. Часть 1

Он попросил рассказать, что я делала после школы. Я немного напряглась, но так как ничего сверхъестественного в моей жизни не случалось, то затянула скучное повествование про университет и жизнь после, увлекшись, начала распевать про своё Кафе, пока не очень прибыльное, но уютнейшее место на земле.

– Не знал, что у тебя что-то может вызывать такие теплые чувства.

Да, так и было. Наверное, даже глаза мои горели.

– А как же муж и детишки? Я думал, ты семейная натура. Ожидал, что быстро обзаведешься семьей.

– Ну вот видишь, мое Кафе – это мой муж и мое детище. Пока вся моя семейность реализуется в них. Семья дается свыше. Никто такое не загадывает.

Он остановился и очень странно на меня посмотрел.

Потом стал рассказывать Антон, о том, как родители развелись, и он кочевал между ними, в итоге, остался жить один. После школы он решил пойти в армию. Там подружился с одним парнем, который остался по контракту, попал в горячую точку и больше не вернулся. Не понимаю, зачем он мне рассказывал такие личные вещи и почему решил поделиться со мной, но выглядел он человеком раненым, с огромным клубком боли и проблем, совсем не такой, каким я его знала. А знала ли?

– Ненавижу эти чужие игры, стоящие жизни обычным смертным. Война. Ненавижу ее.

Я могла бы предположить, что это хитрый ход, надавить на жалость, но так не сыграешь. Скулы Антона сжались до багровых пятен, а глаза остекленели, как у шарнирной куклы, казалось, именно в этот миг, он был где-то в другом месте. Его пальцы крепко впивались в гранитное ограждение набережной. Я не успела побороть свой порыв, положила свою руку на его сжатую кисть, тяжело не поддержать человека, который потерял душевное равновесие, именно таким он мне сейчас показался. Антон тот же момент раздвинул свои пальцы, и наши кисти рук переплелись. Кажется, это смутило нас обоих. Его ладонь такая горячая. Почему он весь горит огнем? Я аккуратно забрала свою руку и промямлила что-то вроде:

– Мне очень жаль.

– Не жалей, это было приятно, – он продемонстрировал свою руку, как доказательство.

Я улыбнулась и смутилась еще сильнее. Все же прикоснулась первая я.

Поежившись, я вдруг поняла, как замерзла на продуваемой набережной, поэтому, мы свернули в парк, а неловкий момент был забыт. По крайней мере он сменил тему на непринужденную, казалось, только что произошедшее его ничуть не беспокоит. Я расслабилась, но зря.

Впереди показалось «Чертово колесо».

– Прокатимся, малышка? – он кивнул на аттракцион.

«Разбежался» – подсказала Внутренняя Богиня.

– Конечно, – озвучила я.

Обрадовавшись, чуть не застучала в ладони. Это же парк аттракционов, настоящая радость десятилетнего ребенка, кажется, в таком возрасте я и была там в последний раз. Потом умер папа, и мы с мамой не имели возможности развлекаться.

Несмотря на то, что я была с врагом, праздничное ощущение искрилось в груди, и я решилась на временное перемирие. Невозможно взлететь, если в руках булыжник многолетней ненависти.

Он галантно помог мне запрыгнуть в кабинку, мы сели рядом. Я точно с ним? Неужели он может вести себя не как скотина, видимо, ему что-то от меня нужно, но вот что, пока не ясно.

Как только мы сели, Антон начал обзорную экскурсию, показал очертания места, где он в детстве сломал ногу, переползая через забор. Указал, где с приятелями ловил рыбу, гулял свое первое свидание. Все это были такие мелочи, но забавные.

– Ты сейчас встречаешься с кем-то?

Антон едва заметно подвинулся ближе. Ох уж мне эти разговоры по душам. Я обхватила шею двумя руками и отвернулась.

– Нет, и давай не будем трогать тему личных отношений? – отрезала я.

– Неужели ты модного направления феминисток? – удивился.

– И тут мимо, просто пока не встретила своего человека, да и я говорила, я замужем за работой, – улыбнувшись, отклонившись на сиденье, и глубоко вдохнула, мысленно молясь, чтоб допрос закончился.

Он не отставал.

– Не верю, что до сих пор тебе не встретился хороший парень! Ты же вся положительная, к тебе должны притягиваться толпы отличных ребят.

Я засмеялась в голос:

– Ах, так вот почему ты меня чурался все эти годы!

– Ты ошибаешься, малышка, – стал говорить тише. – Ты мне с детства нравилась, раздражала прилично, особенно когда настучала моим родителям, что мы бегаем по гаражам, – высказал он с обидой в голосе.

Я захохотала. Помнит же. А мы были совсем детьми.

– Но, определенно, ты мне нравилась.

– Ты никогда не давал этого понять, – я старательно искала пылинки на своих коленях.

– Ты была зазнайкой, холодной, неприступной, – он развернулся всем телом ко мне и продолжил:

– Сегодня ты очень меня удивила, с тобой так просто, так легко.

– Разочарован? – смущенно поинтересовалась я и тоже развернулась к нему. Наши колени соприкоснулись.

– Очарован!