Мишель и затонувшее сокровище

— Мама приезжает послезавтра! — воскликнул Мишель, развернув телеграмму. — С близнецами и Онориной. Слышишь, Мартина, тебе недолго осталось готовить на всех!

— Да ничего, мне было нетрудно, даже нравилось…

На ферме царит непривычная суета, старый дом полон веселого стука молотков, пения и мелодичного свиста.

— Посторонись! — кричит Франсина из окна второго этажа: высунувшись чуть ли не по пояс, она приготовилась вытряхнуть половик.

— Эй! У вас там в камине нет крюка и котелка для супа! — доносится хриплый голос Марсьяля Вержю, и на пороге появляется он сам — без куртки, с засученными рукавами. — Завтра принесу!

Накануне, после того как Мишель достал со дна сокровище Адриана Маруа и отклонил приглашение Марсьяля, старик и его внуки, а с ними добрая половина односельчан нагрянули на ферму с бутылками и стаканами — «спрыснуть» событие.

Франсина непременно хотела показать своим новым друзьям сокровище — старинную медную вазу искусной работы, украшенную изрыгающими огонь драконами и полную драгоценных камней. Там действительно были бриллианты, рубины, изумруды и жемчуга большой ценности. А поскольку Мишель решительно отказался от какого бы то ни было вознаграждения — только акваланг согласился оставить себе, — то на следующий день Вержю явились всей семьей, принесли целый, ящик инструментов и в шесть рук принялись помогать молодым людям приводить в порядок ферму.

Они так стараются загладить нанесенную семейству Терэ обиду, что, кажется, готовы снести дом только ради того, чтобы построить новый!

Вместе с телеграммой почтальон принес местную газету, но Мишелю сейчас не до чтения. Из дома выходит Франсина, раскрывает газету и тычет пальцем в заголовок: «Справедливость восстановлена».

«Благодаря смелости и упорству пятнадцатилетнего Мишеля Терэ, племянника нашего земляка Антонима Терэ, удалось наконец пролить свет на загадку поселка Ла-Гамб…»

Дальше в таких же несколько высокопарных выражениях, свойственных перу журналистов-любителей, в заметке подробно рассказывается о подвиге Мишеля.

Прочитав эти строки, мальчик долго стоит, задумавшись. Слава в масштабах коммуны Морен-ле-Фрон не вскружила ему голову. Он думает о Селестене: конечно, браконьер поступил некрасиво, но ведь отчасти он, Мишель, — его должник. В самом деле, если бы не Селестен, вряд ли удалось бы смыть позорное пятно с дядиной репутации.

Подбегает какой-то мальчуган и протягивает Мишелю небольшой, явно сделанный наспех сверток. Франсина смотрит, как Мишель разворачивает бумагу.

— Ой! — вскрикивает она удивленно. — Горная курочка!

В руках у Мишеля птица, похожая на крупного голубя, с ярко-красными лапками. К одной из лапок привязана бумажка. Расправив ее, Мишель видит одно только слово: «Прощайте…»

— От Селестена… — негромко произносит мальчик. — Значит, он на меня не в обиде.

Франсина поспешно прячет птицу под передник и уносит в дом. Мишель в недоумении оборачивается и видит Таву — фуражка его лихо заломлена на ухо… Таву больше не удастся «прижать к ногтю» Селестена, и это его явно огорчает. Мишель коротко отвечает на приветствие егеря и, сославшись на работу, быстро сворачивает разговор.

Таву уходит восвояси.

Зеркальная гладь озера без единой морщинки, неподвижные кроны деревьев под голубым небом.

У Мишеля странное ощущение: солнце как будто светит ярче, чем вчера, и греет теплее.

И вдруг он понимает: дело в том, что гостиница «Белый заяц» на том берегу все эти дни была для них вражеским станом, она маячила перед глазами как укор, как обвинение… А теперь над горным озером, раскрывшим свою тайну, протянулись между двумя домами невидимые нити дружбы.

— А ведь это так просто — дружить и доверять друг другу! — бормочет себе под нос Мишель.

Лицо его озаряется счастливой улыбкой, и он, встряхнувшись, идет помогать Луи, который сноровисто прибивает к окну новый ставень — он снял его со своего шалаша и принес взамен того, что недавно сломал,