Мишель Нострадамус. Заглянувший в грядущее

У Нострадамуса было много врагов, которые как только возможно хулили его, утверждая, что он-де сносился с бесами, что он — колдун, маг и волшебник, потому и может предсказывать будущие события. Другие извиняли его, считая, что знания, коими он был обязан математической науке, — в которой он был самым сведущим человеком на земле, — помогали ему в его писаниях. Иные же, кому казалось, что он писал и изрекал вещи сверхъестественные, говорили, что Господь посредством Святого Духа подталкивал его писать вещи, которые он сам мог и не понимать, на манер пророчества, о несчастьях, произошедших спустя 10, 12 или 15 лет после того, как он их предсказал и описал. Эти-то пророчества и становились понятными, когда они сбывались у всех на глазах. Пока Нострадамус был жив, ни один из альманахов не обретал славу и хождение во Французском королевстве, если он не был подписан именем упомянутого Нострадамуса»[11].

Последнее обстоятельство помогает понять, почему салонскому пророку приписывалось столько чужих предсказаний — причем не только при жизни, но и через много лет после смерти. Он стал своего рода «эталонным» астрологом, чье имя было гарантией качества. Причин тому было много: внушительный внешний вид, экзотическое еврейское происхождение, умение облекать пророчества в загадочную, но грозную форму, намеки на общение с потусторонними силами, о которых говорит Атон. Одни считали, что Нострадамусу диктуют ангелы, другие — что бесы, но в любом случае это обостряло интерес к фигуре предсказателя.

Пребывание астролога в Париже описано им в письме, вносящем любопытные штрихи в картину его тогдашнего окружения. Его путешествие до столицы заняло почти месяц; он явно не спешил и в дороге так издержался, что по приезде был вынужден занять денег у дворянина Жана Мореля, державшего литературный салон, популярный у творческой элиты. В обмен на деньги Морель попросил гостя составить ему протекцию у короля и особенно у королевы, которая слыла покровительницей поэтов и ученых.

Решив, что Нострадамус хвалил его не слишком усердно, Морель в 1561 году отправил ему в Салон возмущенное письмо. В своем ответе Нострадамус оправдывался, говоря, что упоминал о нем Екатерине целых пять раз; это доказывает, что помимо первой аудиенции он еще не раз встречался с королевой, которая наверняка добивалась от него более внятных предсказаний будущего династии Валуа.

В том же письме пророк сообщает о своей болезни (подагре), из-за которой провел в постели почти две недели, получив за это время от короля с королевой 130 экю. Со своей обычной иронией он замечает: «Недурная сумма для того, кто покрыл две сотни лье и затратил сто экю, заработав, таким образом, тридцать!» Поправившись, он съездил в Сен-Жермен, чтобы предсказать будущее принцам, а потом его дважды навещала некая благородная дама, имя которой и вопросы, которые она задавала, остались тайной. Она предупредила Нострадамуса о том, что к нему собираются «представители парижского суда», чтобы разузнать о том, как и на основании чего он делает свои предсказания. Возможно, имелся в виду не обычный суд (с чего бы он стал интересоваться такими вопросами?), а инквизиция, которую пророк смертельно боялся со времен своих злоключений в Ажене. Уже на другой день он спешно собрался и уехал домой, не навестив Мореля, как обещал, за что тоже попросил извинения в письме. В заключение он выразил готовность вернуть меценату свой давний долг. Насколько изменил Морель после этого свое враждебное отношение к Нострадамусу, видно хотя бы из его эпиграммы, основанной на игре слов: «Преподнося наши дары (nostra damus), мы преподносим лишь слова, поскольку мы обманщики и ничего другого преподнести не можем».

Визит ко двору, не принесший пророку ощутимых выгод, поднял его известность на новую высоту и вызвал явный творческий подъем. В 1556 году он опубликовал у парижского типографа Жака Керве целых три альманаха на следующий год, посвященных Генриху II, Екатерине Медичи и королю Наварры Антуану де Бурбону, отцу будущего короля Генриха IV. Эти альманахи широко обсуждались во Франции и других странах, а один из них вышел в Милане в итальянском переводе. Возможно, в связи с этим Нострадамус в том же году посетил Италию, что подтверждает французская надпись на мраморной доске, найденной в окрестностях Турина в 1807 году. Она гласила: «1556. Здесь жил Нострадамус, где есть Рай, Ад, Чистилище. Имя мое — Победа. Кто чествует меня — обретет славу. Кто презирает меня — погибнет». Загадочный смысл надписи разъяснили историки, установившие, что в XVI веке в том месте находилась вилла Виттория (Победа), а окружавшие ее земли носили название Ад, Чистилище и Рай, взятые из поэмы Данте. Возможно, владелец виллы, зазвавший знаменитого астролога к себе в гости, попросил его оставить надпись на память или сам увековечил пребывание у него знаменитого иностранца.