Мишень для сердечных ударов

– Ты с младенчества заставляла меня плясать под свою дудку, – нахмурился он, – только Курбатову я звонить пока не буду. Сегодня у нас партия с начальником следственного управления. Пока попытаюсь узнать, что за фрукт ведет дело этого Сергея.

– А я за это пожарю картошку, – мужественно решила я.

В последний раз подобный подвиг я совершала года три назад, когда дед на день рождения подарил мне двухчасовой полет на воздушном шаре.

ГЛАВА 11

* * *

– Тебе удивительно везет, внучка, – сказал Ариша, – дело Седых попало в надежные руки. Могу тебе гарантировать, что до возвращения его супруги следователь легко доведет своего подопечного до сумасшествия.

– Следователь-маньяк? Оборотень в погонах?

– Нет, просто до крайности тщеславный и амбициозный тип. Появился в управлении недавно, но уже успел своими заморочками довести всех до белого каления. Из расследования самого заурядного дела умудряется смастерить настоящий фарс.

– Не понимаю, – призналась я.

– Наверное, насмотрелся в свое время «Секретных материалов»: то ему инопланетяне мерещатся, то призраки, то в тонкие игры разума играть начинает. Представляешь, был у него один подследственный. У человека – неопровержимое алиби, во время совершения преступления его окружала просто толпа свидетелей. Так этот следователь, Конев, абсолютно серьезно утверждал, что тот воспользовался временным порталом, совершил преступление и как ни в чем не бывало вернулся в заданную точку времени.

– Дед, а так бывает? Ему же место в сумасшедшем доме, а не в следственном управлении.

– К сожалению, он является племянником очень важной персоны. Персона вот-вот уйдет на пенсию, тогда и от этого чудака можно будет избавиться. А пока все терпеливо ждут и надеются, что он не успеет наворотить слишком много бед. Говорят, что он неподкупен и патологически честен. А еще не ищет простых путей: если обвиняемый обладает неопровержимым алиби, Конев ищет доказательства его вины, если все указывает на то, что именно он и совершил преступление, то всеми силами пытается найти для него алиби. Откровенно говоря, хотел бы я с ним познакомиться. Интересный типаж!

– Какие проблемы? Соверши какую-нибудь мелкую пакость и угоди за решетку. Думаю, я смогу составить тебе протеже и устроить к этому типу. Представляешь, какие интересные беседы вы будете вести тихими тюремными вечерами!

– Не юродствуй, дорогая. Я имел в виду совершенно иной тип знакомства.

– Так что в отношении Седых? – напомнила ему я. – Следователь инкриминирует ему заговор с духом Наполеона или продажу тела жены на опыты инопланетянам?

– Не то и не другое. Раздвоение личности.

– Очень интересно. Можно подробнее?

Уже на первом допросе следователь проникся симпатией к новому подопечному. А так как улик, указывающих на виновность Сергея, достаточно, то Конев начал искать способ, который мог бы хотя бы условно оправдать Седых в глазах если не закона, то хотя бы окружающих и своих собственных.

– Вы знали, что все имущество вашей жены оформлено на нее? – начал он.

– Ируся обговорила этот вопрос еще до свадьбы, – отвечал Седых.

– Она настолько вам не доверяла?

– Что вы, мы с Ирочкой жили душа в душу, просто однажды в жизни ей не повезло, и она дала зарок: не унижать мужчин дорогими подарками. Ирочка считала, что это провоцирует их, то есть нас, на неблаговидные поступки, а зачем искушать судьбу?

– И вас не унижало положение иждивенца?

– Я не был иждивенцем, – гордо вскинул голову Сергей, – мы живем в демократическом обществе, свободном от предрассудков. Просто мы слегка поменялись ролями: Ируся приносила деньги, я обеспечивал ей семейное счастье. А Ируся была счастлива. Думаете, деньги дали бы ей то, что давал я?

– Была? Вы сказали «была»? Вы уверены в том, что вашей жены больше нет?

– Но ведь вы сказали…

– Но ведь тело не найдено!

– Но раньше она никогда…

– Но в вашем доме нашли ее окровавленную и растерзанную ночную рубашку!

Седых обхватил руками голову и какое-то время молчал. Потом вдруг резко убрал руки и воскликнул:

– Но ведь вы сами сказали, что мне не было никакого смысла убивать ее! Даже моя личная машина оформлена на Ирусю, а по завещанию все, что у нас было, переходит ее племянникам. Без Ирочки я – нищий! Я же не ненормальный, чтобы рубить сук, на котором сижу.

– Ага, – с нажимом выговорил Конев, – так вы считаете себя абсолютно нормальным?

– Естественно, – четко ответил Седых.

– Вы знаете, наука психология просматривает такую закономерность: умалишенный любой степени тяжести и диагноза никогда не признает себя больным.

– А здоровый признает?

– Здоровые сомневаются. Ну, к делу. Давайте в деталях рассмотрим тот день, когда исчезла ваша супруга. По свидетельствам ее сослуживцев, в тот день она не вышла на работу. Ваша супруга в последнее время что-то часто стала прибаливать.

– Это правда. Ирусе нездоровилось, и я уговорил ее и в тот день отлежаться. Она была против, ее начальство не больно-то жалует служащих, постоянно сидящих на больничном, но я ее уговорил. Здоровье – прежде всего.

– Чем занимались вы, пока ваша супруга страдала от неизвестной болезни?