Мишень лицедеев (СИ)

   - Уходите! Посадят! Мало горя матерям! - она стала кричать и расталкивать их руками. - Вы, дураки, вам по семнадцать лет. Не понимаете, судьбу свою сломаете. Им, такие как вы, сейчас и нужны. Припишут экстремизм, посадят, галочку в отчёте поставят. Уходите! Иначе лягу на землю, и буду лежать. Вы ничего о жизни не знаете. Все повязаны: власть, полиция, наркодилеры. Идите! Должен народ подняться, не вы, семнадцатилетние, а настоящие мужики.

   - Тётя Катя, нельзя молчать...

   - Я сказала, уходите, вон уже едут две полицейские машины, уходите, чтобы не видели вас. И отдайте мне свои плакаты, - она стала рвать их на куски. Не очень поддавался ватман, руки тряслись, разорвала, как смогла. Ребята убежали до приезда полиции.

   Подъехала полиция, Катя не успела уйти, на земле валялись разорванные, смятые листы.

   - Гражданка! Что вы здесь делаете? - спросил толстый майор.

   - Я, Егор, ничего не делаю, - ответила Екатерина. - Мусор хочу с площади убрать, плохо убирать стали. Она давно знала Егора. Он учился в одном классе с её младшей дочерью Леной. Все знали, что он прикрывает известного в городе наркодилера.

   - Не узнал меня, Егор?

   - Узнал, узнал... Просто так стоите?

   - А как можно стоять?

   - Посмотрим, что за мусор? - майор дал команду, чтобы подобрали листы. Два молоденьких милиционера бросились подбирать обрывки.

   - Ну что, удастся прочитать этот мусор? - спросил майор. - Давайте соберите всё до клочка в мешок, в отделении разберёмся.

   - Зачем? - поинтересовалась Екатерина.

   - Это наше дело. Экстремизм у нас не пройдёт. А вам, тётя Катя, посоветую в следующий раз не рвать важные улики.

   - Егор! Какие улики, не преувеличивай!

   - Я при исполнении, не Егор я вам. Смотрите, как бы чего не вышло. Дочь уже сидит, очередь за внуком, - он резко повернулся и пошёл к машине, два милиционера пошли за ним.

   Екатерина вздохнула с облегчением. За себя не боялась, пожила своё, но в голове застряла фраза майора о внуке. "Чего это он грозится. Сергей общественный порядок не нарушал ни разу. Господи! Обложили, надо немедленно что-то решать".

   По инерции она пошла по площади в сторону, куда уехали две полицейские машины, потом спохватилась, вернулась на площадь, где всегда было много голубей. Только достала пакет с пшеном, как голуби стали к ней подлетать. Они совсем не боялись людей, многие горожане подкармливали их. Она сыпала пшено, погружённая в свои невесёлые мысли, не сразу заметила, что один голубь стоит поодаль от других, никак не решится подойти к пище. И хочет, но боится. Тогда Екатерина бросила горсть пшена ему, но тут же налетели другие. "Давай, не бойся, я же тебе сыплю. Будешь так себя вести, умрёшь от голода, надо своё право на жизнь отстаивать", - говорила она голубю. Катя считала всех птиц небесными созданиями. Её удивляло, что они летают, находят путь. Знала, что у них от рождения так устроено, но именно птицы казались ей самыми божественными созданиями. Голубь так и стоял поодаль, перебирая лапками, только начинал приближаться к пище, как какой-нибудь собрат отгонял, и он отлетал на ещё большее расстояние от еды. "Бедолага! Никак тебя не накормить! Всё, как в человеческой жизни, есть изгои, им от барского пирога не перепадает. Прямо про Россию! Элита всё клюёт и клюёт, уже переварить заграбастанного не может, но чужого не подпустит. А чужой - это народ. Какой ты, однако, трусливый! Ни в этой стае, так в другой найдёшь друзей, не бойся оторваться от них, они тебя голодом замучают. Лети, ищи другую жизнь!" - сказала Катя и бросила последнюю горсть пшена боязливому голубю.

   По дороге домой надумала, что делать.

   - Не понадобился зонт, - сказала она, когда муж открыл дверь. - Хмуро, но не дождливо. Приходили?

   - Нет, не было! Я уже беспокоюсь.

   - Подождём! И пойдём искать. Совсем мальчишки, в десятом классе учатся, два плаката на ватмане написали про наркотики, про отставку власти и встали около администрации.

   - Правда?

   - Зачем мне врать! Соседка, когда я вышла погулять, сказала, что они что-то замышляют, я успела до площади дойти, они стоят. Вырвала плакаты, разорвала, смяла, уговорила уйти, а тут полиция! Егор! Замели бы голубчиков! Сейчас за экстремизм молодых сажают, нельзя против власти. А кто справедливости ищет, тот расшатывает устои строя. Главное - молодёжь запугать, мы и без того запуганы. Боюсь я, Егор меня предупредил: мол, смотри, дочь сидит, а внук ещё нет.

   - С чего это он сказал? - Иван даже сел на табуретку от неожиданности, сердце затрепыхалось, как бывало, когда он вдруг чего-то пугался.

   - Видел, наверное, из машины, подъезжая, что я плакаты рву, а ребята уходят. Администрация вызвала полицию! Ну что бы этой администрации не выйти, с ребятами не поговорить, не объяснить? Они же переживают, им жить хочется, у них всё впереди, мечтают, любят свой город. Понимают, что дня не обходится без похорон, умирают молодые от наркотиков. А старики живут, надо держаться изо всех сил, если они умрут, как детям и внукам жить?

   - Звоню Сергею! У меня нервы не выдерживают, - сказал Иван. Катя согласилась: "Звони, зови ужинать, скажи, чтобы с Юлей приходил".