Мишень любви (СИ)

Тогда Илья решил зайти с другой стороны - он спросил о Марте. Ее-то должны были помнить. К тому же Илья был уверен, что Марта лежала вместе с Аней - другого объяснения, как подвеска Марты оказалась у Ани, он не знал. О Марте медсестра болтала охотно, но называла ее странной. Мол, Марта так была привязана к своей соседке по палате, словно та была ей самым близким человеком. Она от нее ни на шаг не отходила. Что вообще-то для Марты было странным - в больнице она была угрюмой и замкнутой, даже с докторами общалась неохотно, да и не навещал ее за все время никто. Вот соседка Марты интересовала Илью гораздо больше, но медсестра ничего толком сказать не могла о девушке, только что избили ее сильно и лицо порезали. Про ее мужа медсестра рассказала больше, в мелких деталях описала "импозантного и просто шикарного" мужчину, даже гадать не пришлось, кем был муж. Медсестра так восхищенно рассказывала о гении Бондаренко, что Илье стало тошно. Он уже убедился, что той соседкой Марты по палате была Аня. Но ему не хватало подробностей. Он должен был знать, что именно с ней произошло, но говорить о ней медсестра отказалась. Только добавила еще о Марте, что, когда за ее соседкой муж приехал, она полчаса на подоконнике просидела и все курила. А через два дня выписалась, хотя Илья Андреевич, ее лечащий врач, был категорически против. Но Марта его уговорила. Как, медсестра не в курсе.

Тогда Илья решил поговорить с лечащим врачом Марты. Им оказался тот самый дежурный врач, вправивший Арсению плечо. Илья Андреевич Мостовой вспомнил и Марту, и ее соседку. И почти с первого вопроса понял, кто именно интересует Илью больше.

-- Значит, ты и есть тот самый Илья, - констатировал Мостовой, когда они вышли на улицу через служебный вход. Под окнами благоухали розы. Доктор остановился у одного из раскидистых кустов, закурил.

-- Почему тот самый?

-- Аня все время звала какого-то Илью, прощения у него...у тебя просила.

-- С чего взял, что у меня? Мало ли мужиков с таким именем. Ты вон тоже Илья и что?

-- Знаешь, когда люди бредят, можно многое узнать. Скажем так, она тебя подробно описала. Почему ты ее ищешь? Ее вроде муж забрал.

-- Она пропала две недели назад. Ушла из дома и не вернулась, - Илья тоже закурил, пальцы дрожали. -- Неделю я ничего не знал о ней, а потом она позвонила и сказала, что вернулась к мужу. А она не могла просто взять и вернуться к нему. Мы в тот день заявление в ЗАГС подали. Должна быть причина, почему она ушла и где была все те семь дней, что я ее искал. Что с ней было, док?

-- Ее выбросили из машины, даже не притормозили, - немного помолчав и всматриваясь в напряженное лицо Ильи, заговорил Мостовой. -- Я как раз возвращался с работы. Поздно было. Я сперва не понял - думал, мусор выбросили, а потом смотрю - девушка. Живая еще, только в крови и грязи вся, - он замолчал, посмотрел на Илью. Что увидел доктор на лице Ильи - загадка, но сам Илья ощутил, как внутри медленно закипала злость и ядовитыми щупальцами расползалась невыносимая боль. -- В общем, привез я ее в больницу, - продолжал Мостовой, выдохнув кольцо дыма. -- Понимаешь, это чудо, что она вообще выжила. После того, что с ней сделали, она даже не сломалась.

-- А что...что с ней сделали? - голос Ильи дрожал, и он точно знал - от страха. Но Мостовой не торопился с ответом, жадно курил. А Илья сходил с ума. -- Ну же, док! Не молчи. Говори, как есть.

-- У нее были множественные ушибы и ссадины, - продолжил Мостовой, не смотря на Илью. -- Сломано несколько ребер, руки и ноги целы. Удивительно даже, учитывая, что выбросили ее на полном ходу... Сотрясение мозга, небольшая гематома на затылке. Думаю, от падения. А еще она была вся изрезана, особенно лицо. Порезы для жизни не опасные. Тот, кто ее резал - знал, как это делать, чтобы не убить...

Мостовой осекся, вздрогнул от глухого удара, обернулся. Илья стоял, опустив голову, и бил кулаком стену. На белом остались кровавые следы, костяшки пальцев обагрились, только тогда Илья успокоился. Он отрешенно посмотрел на окровавленную руку, вытер ее о джинсы.

-- Продолжай, - ровным голосом попросил Илья, не ощущая боли.

-- А стоит? - Мостовой затушил окурок о стоящую рядом лавочку и подкурил новую сигарету.

-- Да... - на этот раз голос Илью подвел, дрогнул.

-- Ладно, только если ты ее любишь, а ты любишь - я вижу, послушай и забудь. И никогда ни словом, ни делом не напоминай ей об этом.

-- Что?!

-- Ее изнасиловали, - выдохнул Мостовой.

Слова ударили под дых раскаленным кулаком. Звоном отозвались в голове. Судорогой стиснули горло. Боль, злость на себя, ярость смешались в убийственном, выжигающем изнутри коктейле. Единственное, что ему хотелось - убить того, кто сотворил с Аней такое. И он убьет, как только найдет, а он найдет обязательно. Но сейчас только неистовая боль холодом растекалась по венам, обжигала ядом и полынной горечью заполняла рот, как кровью.