Мишени стрелять не могут

Тогда эти слова произносить для меня было очень стыдно, я требовал эвакуацию, из-за того, что группа была не готова дальше выполнять задачу. Но крайний раз мы пили восемнадцать часов назад, и я не виноват, что эта задача превратилась в абсурд. Но ситуация уже произошла и надо было искать выходы из нее.

— Наблюдение вести до пятнадцати тридцати и начать движение в точку эвакуации в квадрат двадцать восемь два нуля.

Я посмотрел на карту. До точки эвакуации птичьего полета было пять километров, а по земле все семь. Я понимал, что не дойду.

— Командир, Шпаку поплохело, скрючило всего, трясет немного, — пришел ко мне замок, который тоже выглядел уже на троечку.

Я подошел к Шпаку и увидел его обезвоженное тело. У него свело все мышцы на теле, пальцы рук скрутились как веревки, скулы на лице тоже напряжены.

— Пизда блядь, — раздраженно произнес я и побежал к радиостанции.

— Фрегат, я Юстас. Не готов выдвинуться в указанный квадрат, у меня один триста, сильное обезвоживание, сам идти навряд ли сможет, и половина группы уже на подходе к этому состоянию. Разреши выдвинуться в квадрат — сделал я паузу, взглянул на карту и нашел ближайшую точку, где нас может забрать машина, — двадцать три девяносто восемь. До туда еще попробую дойти, хотя группа на грани.

— Добро, Юстас, выдвигайтесь, отправляю машину за вами.

— Старый, сходи на посты, скажи, чтобы сюда шли, все, собираемся на эвакуацию.

Через пять минут экипированная группа стояла возле меня. Шпака держали двое под руки. Вид у группы был очень неприятный, как военнопленные. Пересохшие губы, солевые потоки на лице, кепке, форме, апатичный взгляд, Шпак, повисший на руках бойцов - это было просто пиздец. А двигаться нам надо было около двух с половиной километров, по полю, под солнцем. Я понимал, что самое худшее еще впереди.

Я поставил замка первого, чтоб вел группу, так как вроде он был еще при силах, крайнего поставил самого сильного бойца, Шпака поставил за собой, и мы начали движение. Нам нужно было просто дойти. Хотя в любой момент мог появиться противник, но в тот момент группа к такому уже была не готова, поэтому мы просто надеялись на удачу и шли, кто как мог. Я периодически выходил в сторону и осматривал группу, хотя сам уже начинал терпеть и превозмогать. Мы должны были дойти до небольшой лесополосы и продолжать идти прямо, а лесополоса уходила правее. Пока я осматривал группу, и помогал со Шпаком, замок проебал этот поворот и, смело и уверенно, пошел вдоль лесополосы, то есть совсем не туда, куда надо. Я побежал вперед, так как передавать команду уже не было сил, да и надежды, что она дойдет до адресата. Я обогнал все ядро, догнал головняк, приказал бойцу сесть на жопу и собрать вокруг себя всех прибывших, а сам побежал дальше до Старого. Когда я его догнал, он даже не повернулся. Я его обошел и понял, что Старый тоже иссяк, он просто шел, не зная куда.

Я его развернул, не объясняя ничего. Когда мы подошли к группе, то в глаза мне смотрели только два бойца, которые были еще в адеквате, остальные просто стояли, а кто-то и стоять не мог, и просто сел. Шпак уже лежал, тяжело дыша. Ситуация для командира — уебищная. Мы отдохнули пять минут.

— Терпим, товарищи. Я знаю, что тяжело, что кому — то очень тяжело, но мы все примерно в одинаковых условиях, а поэтому все терпим. Осталось совсем немного. Вот за той лесополосой нас ждет машина. Крайний рывок. Вы оба, идете крайние, и смотрите, чтоб никто не отставал, я иду первым. Передвигаемся быстро, так как, чем медленнее мы идем, тем дольше нам до эвакуации, и тем тяжелее нам будет. Вперед.

Я встал первым, убедился, что все остальные тоже поднялись, и мы продолжили движение. Походного порядка уже не было. Было стадо, которое возвращалось с задачи. Никто никуда уже не смотрел, не наблюдал, никаких сигналов и жестов, только лишь бы дойти. Это была патовая ситуация, которую не желаю никому. Неадекватная от обезвоживания группа — это пик плохой ситуации. Романтика, хули.

Я шел очень быстро, насколько позволяли мои силы. Группа сильно растянулась, но моя цель была дойти в точку и убедиться, что именно там стоит машина. Я подошел к лесополосе и, не выбирая особо прохода, просто ломанулся через нее. И о да, как же я был рад, когда за ней в метрах пятидесяти стояла машина.

— Подготовь воды, дружище, принеси всю, что есть — обратился я к водителю, а сам, скинув разгрузку и закинув ствол за спину, ломанулся обратно.

Второй боец только подходил к лесополосе.

— Сядь здесь, будешь ориентиром, — быстро сказал я, понимая, что пересохший язык уже не позволяет произносить все звуки полноценно.