Мишени стрелять не могут

Вы не представляете, как там было тепло. На фоне температуры наших переохлажденных тел тепло этого ангара выглядело как курорт. Неконтролируемая дрожь незаметно пропала: все начали отогреваться. Это такой кайф, который не стоит никаких денег, я даже не знаю, как это передать словами. Это была, своего рода, эйфория, оазис в нашей вымышленной пустыни.

Мы с Серго зашли крайние. Зашли и увидели, что многие бойцы уже разулись и босиком ходили по теплому деревянному полу. В центре стояла печка непонятной формы, и, пока мы с Серго только снимали рюкзаки, бойцы уже добросовестно повесили там свои носки, которые издавали очень специфический запах, точнее вонь, к которой привыкаешь за две минуты.

Мы скинули тяжелые рюкзаки, сняли мокрые боты, повесили носки поверх ботинок и начали греть воду для будущего обеда. Бойцы уже во всю гоняли в трусах с голым торсом, так как температура в ангаре была за тридцать градусов, разогревали каши прямо на этой печке, вперемешку с вонючими и мокрыми носками. В соседней комнате попы, тоже раздетые по пояс, рубанком обрабатывали большой деревянный православный крест. Мы с Серго зашли, поздоровались, познакомились, сказали, что ненадолго, только перекусим в тепле и пойдем дальше.

— Да мы не против, ребят, тем более вы люди военные, служба у вас тяжелая, грех не помочь, — произнес один из церковнослужителей в наш адрес и добавил. — Только просьба у нас одна будет, порядок за собой оставьте, пожалуйста.

— Да, конечно, порядок наведем, у нас с этим строго, — сказал Серго, и мы зашли в комнату, где сидели две наши группы.

Обед немного затянулся, кто-то из бойцов уже успел зачахнуть, хотя это было неудивительно: после обеда и в такой жаре — только спать. Чувствуя, что на нас с Серго тоже нападает фаза, я предложил начать собираться, чтобы не уснуть. Серега согласился.

— Так, сюда внимание, товарищи военные. Обед заканчиваем, начинаем одеваться и через десять минут выходим. Вопросы есть? — громко, по-командирски, спросил я в толпу.

Вопросов не последовало, но понеслись охи, вздохи и недовольства.

— Ну, что пиздеть — то начали??? — уже более жестко произнес Серго, и наступила тишина. Слышны были шорохи и звуки укладки снаряжения в рюкзаки.

Время сборки рюкзаков тоже затянулось, так как никто из присутствующих не торопился на улицу, где продолжал лить дождь. В конце концов пришлось уже ругаться и чуть ли не пинками выгонять бойцов на улицу.

Вышли, посчитались, дождались, пока назначенные бойцы наведут порядок в нашей комнате, и, дав команду головному дозору на начала движения, весь наш разведорган начал удаляться от самого теплого места сегодняшней задачи. Отряд вышел на асфальтовую дорогу и продолжил движение, но отсутствие бодрости ощущалось. Тут разведка закончилась, надо было просто идти и терпеть, превозмогая усталость, холод и тяжеленный рюкзак. Через метров семьсот за нами увязалась корова или бык, уже не помню точно. Сначала это было смешно, но, когда рогатое животное бежало за нами метров пятьсот, мы поняли, что надо как-то ее отогнать, но это оказалось не так-то просто. В итоге помогли только холостые выстрелы вверх, чтобы рогатое животное повернуло обратно.

После инцидента с коровой наш маршрут с направлением дороги расходился, и мы, взяв нужный нам азимут, свернули в мокрый и холодный лес.

— В лесу не замечаешь, как темнеет. Там и так, в принципе, темнее, чем снаружи, поэтому и смеркается там тоже по-особенному: вроде было светло, а вроде уже стемнело. Благо, Серго знал, куда идти, так как обычно учения проходили в этом районе, и до темна мы успели выйти на какую-то дорогу, которая вела к полигону. Самое интересное, что этой дороги не было на карте, поэтому я навряд ли бы на нее вышел так четко, как Серго.

— Осталось километров семь до полигона по дороге, не заблудимся, — сказал Серго, и я как-то прямо расслабился, осознавая, что прошли мы уже больше сорока километров и осталось совсем немного.

Но каждый километр становился все тяжелее и тяжелее, темп наш падал просто на глазах, и эти семь километров показались вечностью.

Мы дошли до какой-то развилки, где Серго сказал:

— Привал, пять минут. Это крайний привал, следующий уже на полигоне.

Бойцы развалились на поляне в разные стороны, Серго сел на рюкзак и произнес негромко, чтобы услышал только я:

— Пиздец я булки стер, уже еле иду. Это просто адовая боль. Я уже жду не дождусь, когда мы дойдем до полигона, так как каждый шаг для меня — это жесть.