Мишка под парусом

Когда праздник закончился, и мама помогала Илье переодеваться, она спросила:

– Как же завтра на праздник в хоре пойдём? Я думала, что в этом же костюме. А как же, без пуговицы? Вот что: пойдём сейчас в пуговичный магазин, купим пуговицу.

– А листочек? – выдохнул Илья, поняв, что мама расстроилась не очень.

– Листочек по дороге найдём, да у нас ещё и дома остались.

Илья представлял, что в пуговичном магазине будет много-много белых пуговиц, целые горы, как яблок и бананов в «Пятёрочке». Они с мамой возьмут одну, и кассир пробьёт её на кассе.

На самом деле всё оказалось не так. В пуговичном магазине повсюду висели, как флаги на праздник или как простыни на сушилке, разноцветные большие полотна, мимо которых Илья с мамой прошли к стеклянному столику с большими белыми квадратами. Мама быстро перебирала эти квадраты.

– Нет, конечно, простых пуговиц не найдёшь, – говорила мама, – если детские, то непременно танки или божьи коровки!

Илья представил пуговицу-танк на своей белой рубашке, и картинка ему понравилась. Он даже раздумывал, не оторвать ли пуговицу на другом рукаве, чтобы туда мама пришила божью коровку? Но тут мама с квадратом в руках подошла к продавцу, показала на что-то, сказала:

– Эту, раз других нет.

И они пошли домой.

Вечер пробежал незаметно, ужин и спать, до рубашки дело не дошло.

На хоре, перед праздником, мама, надевая Илье рубашку, застегнула на рукаве пуговицу. Илья посмотрел: точно такая же белая унылая пуговица, как и раньше, не танк и не божья коровка. И вздохнул.

Приключения кленового листочка

Кленовый листочек, желтый с красными пятнышками, валялся под банкеткой в музыкальном зале. Настя нашла его случайно, когда полезла за выпавшей из волос заколкой. Заколку Настя не нашла, а нашла только какую-то белую пуговицу и этот нарядный маленький кленовый листочек.

– Наверное, отвалился у кого-то из ребят, выступавших утром на празднике осени, – догадалась Настя.

В Настиной группе праздника ещё не было, они только репетировали, поэтому, когда пели песню, когда Настя читала стихи («Кроет уж лист золотой влажную землю в лесу, смело топчу я ногой вешнюю леса красу»), она держала в руке этот маленький найденный ею листик.

– Молодец, Настя, – сказала Ирина Ивановна, – такое сложное стихотворение выучила и с листочком хорошо придумала!

Назавтра был выходной, и, проснувшись, Настя обнаружила, что листочек, принесённый ею из сада, обмяк и скукожился, несмотря на то, что вечером Настя поставила его в стакан с водой.

– Мама, мама! – заплакала Настя, – как же быть? Листочек завянет до понедельника, а я хотела с ним выступать!

– Да, Настя, листочки воду не пьют. Только тогда пьют, если ветку с листочками в воду поставить, да и то, если зелёные, а жёлтые и красные – всё равно опадут. Мы вот что сделаем: в воскресенье на прогулке наберём тебе целую охапку больших красивых кленовых листьев для выступления, а этот мы сохраним, но по-другому.

Мама достала утюг, постелила на гладильную доску толстый плед, положила на него листочек. Когда утюг достаточно разогрелся, мама отключила пар и стала медленно водить утюгом по листочку. Из-под утюга раздавалось негромкое шипение, а листочек удивительным образом распрямлялся, становясь ещё более красивым, чем прежде.

– Вот! – сказала мама, так же, как и Настя, любуясь листочком, – а теперь мы его положим в альбом. Мама, приставив стремянку, поискала что-то на самой верхней полке шкафа и достала оттуда толстый альбом. Аккуратно листая, мама показала Насте целое богатство: много-много разных листьев: и зелёных, и жёлтых, и красных, и даже коричневых. Некоторые Настя узнавала. Таких же кленовых, только больших, в альбоме было очень много.

– Берёзовый, липовый, листочки осинки – видишь, какие красивые, розовые, – говорила мама, – а этот красавец – лист белой акации, очень редко у нас встречается. Акация растёт там, где тепло. В этом альбоме и твой красивый кленовый листочек надолго сохранится. И называется этот альбом «гербарий».

Самокат

– У меня есть идея, – сказал Илюша громко, чтобы мама и папа на переднем сиденье его услышали.

Мама и папа засмеялись, а папа сказал:

– Знаем-знаем твои идеи!

Но Илюша продолжил:

– А поедем в «Мегу»!

Папа и мама засмеялись ещё громче, но в «Мегу» они всё-таки поехали.

На улице было холодно, а в «Меге» – тепло. Илюша стащил варежки, мама размотала ему шарф.

И они пошли мерить Илюше сапоги. Конечно, Илюша звал их в «Мегу» не за этим, но мама сказала:

– Сначала сапоги и куртку, потом на площадку.

Поэтому Илюша терпел, подставлял то одну ногу, то другую, вставлял руки в рукава и выставлял их обратно. Он устал, вспотел и даже зевнул уже разок, когда, наконец, услышал:

– Теперь на площадку!

На детской площадке стояли маленькие неинтересные качели, карусель, но, главное, большая-пребольшая горка, похожая на корабль, плывущий по волнам. Папа сказал как-то, что этот корабль – трёхпалубный. И Илюша не сразу, но запомнил: «трёхпалубный».