Мишки-гамми и Джимми

Малыш быстрехонько стащил с кровати одеяло и накинул его себе на голову.

– Идите все сюда, скорей ко мне! – позвал он. – Входите в мой шатер! Прошу!

Джимми и мишки-гамми юркнули под одеяло к Малышу, и все радостно засмеялись.

– Ведь Мэри не говорила о том, что она не хочет видеть в столовой шатер! – сказал Толстяк. – Это придумано просто здорово!

– Все люди обычно радуются, когда видят шатер, – улыбнулась Солнышко.

– Да еще такой, в котором горит огонек, – уверенно добавил Малыш и включил фонарик.

Джимми не был уверен, что Мэри уж очень обрадуется, увидев шатер. Но зато стоять рядом с мишками-гамми в темноте под одеялом, и светить фонариком было так необычно, так интересно, что у него просто дух захватывало!

Джимми, по правде говоря, считал, что можно с тем же успехом играть в шатер и в его комнате, оставив в покое Мэри и ее поклонника, но Малыш с этим никак не соглашался.

– Я никогда не могу мириться с несправедливостью, – твердо заявил он. – Мы пойдем в столовую, чего бы это ни стоило!

И вот шатер начал двигаться к двери.

Джимми шел вслед за мишками-гамми. Из-под одеяла показалась маленькая лапа Малыша и тихонько отворила дверь. Шатер вполз в прихожую, отделенную от столовой плотной шторой-занавеской.

– Тихо! – прошептал Толстяк.

Шатер неслышно пересек прихожую и остановился у занавески. Бормотание Мэри и Майкла слышалось теперь явственнее, но все же слов нельзя было разобрать. Лампа в столовой не горела. Мэри и Майкл сидели в темноте. Видимо, им было достаточно света от звезд, который проникал через окно.

– Это хорошо, – прошептал Малыш. – Свет моего фонарика в потемках покажется еще ярче.

Но пока он зачем-то выключил фонарик.

– Мы появимся, как радостный для них, можно сказать, долгожданный сюрприз! – и Малыш хихикнул под одеялом.

Тихо-тихо шатер раздвинул занавеску и вполз в столовую. Мэри и Майкл сидели на маленьком диванчике у противоположной стены. Тихо-тихо приближался к ним шатер.

– Я тебя сейчас поцелую, Мэри, – услышал Джимми хриплый мальчишеский голос.

Какой он чудной, этот Майкл! Чего хорошего он нашел в этих слюнявых поцелуях!

– Хорошо, – сказала Мэри, и снова наступила тишина.

Темное пятно шатра бесшумно скользило по полу, медленно и неумолимо надвигалось на диван. До дивана оставалось всего несколько шагов, однако Мэри и Майкл еще ничего не замечали. Они почему-то периодически сидели молча.

– А теперь ты меня поцелуй, Мэри, – снова послышался робкий голос Майкла.

Правда, ответа так и не последовало. Потому, что как раз в этот момент вспыхнул яркий свет фонарика, который разогнал темноту и ударил Майклу прямо в лицо. Майкл резко вскочил. Мэри испуганно закричала. И тут раздался взрыв хохота и шлепанье, стремительно удаляющегося по направлению к прихожей.

Неожиданно ослепленные ярким светом фонарика, Мэри и Майкл не могли ничего видеть, зато они хорошо слышали смех, бормотанье, восторженный шепот, который доносился из-за занавески.

– Это мой несносный братик, – наконец, сказала Мэри. – Сейчас он получит у меня! Уж я ему покажу!..

Джимми тоже надрывался от хохота. Мишки-гамми подпрыгивали от восторга.

– Конечно, она тебя поцелует! – крикнул Джимми. – Отчего бы ей не поцеловать тебя! Мэри всех целует, всех по очереди, это факт!

Потом раздался грохот, сопровождаемый новым взрывом смеха.

– Тише, тише! – прошептал Толстяк, когда мишки- гамми, напрыгавшись вволю, упали на пол.

Джимми старался вести себя как можно спокойнее, хотя смех так и клекотал в нем. Малыш свалился прямо на Джимми, а затем – Солнышко и все остальные мишки-гамми. Мэри могла их вот-вот настичь, поэтому они поползли на четвереньках. В панике ворвались они всей компанией в комнату Джимми как раз в тот момент, когда Мэри уже собралась их схватить.

– Тише! Тише! – шептал под одеялом Толстяк.

И лапы мишек-гамми застучали по полу, словно барабанные палочки.

– Прыг-скок! – бормотал Колдун. – Еще раз! Еще!

Они спаслись, захлопнув дверь перед самым носом Мэри. Малыш торопливо повернул ключ в замке и весел о засмеялся, в то время как Мэри изо всех сил барабанила в дверь.

– Ну, негодный мальчишка! Я еще доберусь до тебя! – в сердцах кричала она.

– Во всяком случае, меня и вправду никто не видел! – ответил Джимми из-за двери, и до Мэри снова донесся взрыв смеха. Если бы Мэри не так сердилась, она бы поняла, что смеются сразу несколько голосов.

Глава четвертая

Однажды Джимми пришел из школы злой и хмурый. На его лбу красовалась огромная шишка. Мама хлопотала на кухне. Увидев шишку, она, как и следовало ожидать, огорчилась.

– Джимми, боже мой, что это у тебя на лбу? – спросила мама, как будто ничего не понимала, и обняла Джимми.

– Билл швырнул в меня камнем, – хмуро ответил Джимми. – Мы подрались.

– Камнем? Подрались! – воскликнула мама. – Вот негодяй этот Билл! Надо было сразу рассказать мне об этом, Джимми, – сказала она невпопад. – Что ж ты молчал?

Джимми только усмехнулся. Когда же он мог об этом сообщить маме? Во время драки, что ли? Но он не хотел обижать маму. И потому сказал:

– Зачем? Ведь ты не умеешь драться.