Мишки-гамми и гоблины

...Гершом не ошибся. Тень, которую он видел, принадлежала кусаке-крысе по имени Люанна. От обычных крыс она отличалась тем, что ни одна собака, ни одна кошка не рискнула бы вступить с ней в единоборство. Весу в Люанне было, наверное, фунтов десять, а то и больше. На каждой лапе у нее было по шесть железных когтей. Один глаз – черный, а другой – фиолетовый. И длинный, как плеть, холодный и скользкий хвост сзади.

Люанна видела, как блестит луна на алебардах стражников там, наверху. Она слышала их разговор, и поняла, что осторожничать тут особо нечего.

Она ухмыльнулась, показав ровно сорок четыре штуки острых, загнутых внутрь зубов и, пританцовывая, перебежала к стене. Она прижалась к ней своим холодным боком и, потянувшись, царапнула по камню когтями. На камне остались белые полосы.

– Покусаюсь-понадкусываюсь, – прошепелявила Люанна.

Подпрыгнув, она уцепилась за камень, и без труда поползла, как муха, по отвесной стене.

– Покусаюсь-понадкусываюсь...

Уже через минуту она была наверху. Навстречу ей выскочила дородная дворняга, которую прикормили кухарки, чтобы она стерегла крыс возле помойки, и душила их.

– Гав-гав! – обрадовалась собака, завидев характерный силуэт на фоне луны.

Но когда Люанна не спеша, с достоинством водрузила все свое необъятное тело на кирпичную стену, дворняга здорово смутилась.

«Помойка, конечно, место доходное – думала она, пятясь назад, – но жизнь я за нее не отдам. Не-е-е-т...»

Люанна неожиданно резво для своих габаритов прыгнула вперед и подмяла под себя собаку. Бедная дворняга в отчаянье открыла пасть (не для того, чтобы загрызть этого монстра – да вы что? – а чтобы позвать на помощь), но исполинская крыса на понятном одним лишь зверям (не путать с домашними животными) жаргоне прошептала ей:

– Заткнись, дешевка, а не то урою...

И дворняга покорно заскулила.

– Вот! – поднял вдруг голову Гершом, – Опять... Ты слышал, Дик?

– Какой ты неугомонный, – устало вздохнул стражник, встряхивая оловянный стакан с костями. – Ну что ты там еще увидел?

– Да не увидел – услышал. Вот... Вот опять! Послушай-ка!

– Ну? – скептически поинтересовался Дик.

– Что «ну»? Собака скулит!

– Где? – лениво поинтересовался напарник.

Точно так же он мог спросить, в какой зависимости находятся гипотенуза и квадрат катетов – Дику на все было наплевать, потому что он хотел спать.

– Да там, у помойки! Это тот самый пес, которому кухарки скармливают крыс с помойки!

– Очень интересно, – отозвался Дик.

– Пойдем посмотрим, что там такое.

– Сходи, да посмотри...

Гершом, появившись у помойки с алебардой наперевес, увидел дворнягу, спокойно почесывающую себя за ухом.

Заметив стражника, пес зевнул, широко открыв пасть.

«Чего не спишь, хозяин? Все в порядке».

В это время крыса Люанна уже карабкалась на подоконник спальни принцессы Каролины.

– Покусаюсь-понадкусываюсь, – с оптимизмом произнесла кусака.

Глава 12 Прием против кусаки

Бабушка Фенелла почему-то не снилась Каролине. Ей вообще никто не снился. Каролина стояла одна в огромном зале, пропахшем плесенью и мышами, и плакала.

– Кто-нибудь, отзовитесь, пожалуйста! – просила она сквозь слезы.

Никто не отзывался. Лишь только мышиный запах становился все сильнее и сильнее.

Вдруг принцессе показалось, что кто-то тронул ее за плечо.

Она обернулась и увидела ровно сорок четыре зуба, выстроившихся в две шеренги.

– Покусаюсь-понадкусываюсь, – сказал ей рот, которому эти зубы принадлежали. – Пора вставать, девочка.

Горло Каролины перехватило от ужаса. Она знала, что так часто бывает во сне, но это было что-то другое...

Внезапно откуда-то появился медвежонок Маркус.

– Вызывали? – деловито поинтересовался он.

– Здравствуй, Маркус, милый... – Каролина вновь обрела голос и почувствовала себя на седьмом небе от счастья.

– Я – не Маркус, – сердито оборвал ее гамми. – Так вызывали или нет, я спрашиваю?

– Вызывали-вызывали, – произнес неприятный голос у него за спиной.

Это была огромная крыса с сорока четырьмя зубами. Она сзади подкралась к медвежонку и собиралась вцепиться в него своими страшными клыками.

– Сто-о-о-й!

Каролина проснулась от собственного крика. И от чего-то еще.

Принцесса вгляделась в полумрак, царивший в спальне, и поняла. Это «что-то» было вполне реальной крысой размером с большой дорожный мешок, в котором крестьяне носят свои пожитки. Крыса сидела на подоконнике и щурила под светом луны крохотные монголоидные глазки.

– Покусаюсь-понадкусываюсь, – игриво заурчала она.

Прижавшись к Каролине, дрожал, как осиновый лист, бедняга Робби. Он завороженно смотрел на подоконник и нервно выпускал когти, не замечая, как царапает ими руку принцессы.

Крыса неразборчиво пробормотала что-то еще, и шерсть на загривке котенка поднялась дыбом, а потом Робби как-то сник и подогнул лапы, словно собрался прилечь отдохнуть.

Довольное негромкое урчание снова донеслось с подоконника.

Словно грузная матрона, бережно выволакивающая свое тело из повозки, Люанна с достоинством начала сползать с подоконника. Она не торопилась: куда девчонке бежать-то?

«Бежать-то и в самом деле некуда», – поняла Каролина, окинув глазами спальню.