Мишура

Все это помогло Полине быстро освоиться. Уютный Лонгйир постепенно становился ей родным. Весь город находился в окружении гор, а из их маленького домика открывался еще и вид на залив.

Хотя природа поражала своим великолепием, для Полины главной ценностью архипелага, как ни странно, стали его жители. Когда она оставалась одна, ее не покидали мысли о прошлом. В голове постоянно всплывали разные воспоминания, отдельные картинки той, как ей казалось, счастливой жизни.

Она спрашивала себя, в какой момент все пошло не так и почему долгое время не замечала ничего подозрительного. В такие периоды она испытывала сразу и злость, и неуверенность, и стыд, и страх за будущее. Лишь находясь с кем-то рядом, ей удавалось забывать обо всем. Полина не делилась своими переживаниями, но ей нравилось общаться на отвлеченные темы, слушать увлекательные истории Анники, устраивать домашние посиделки с соседями.

Лучше всего ей было в компании Готфрида, его гостеприимной жены Ингер и ласковой пушистой хаски Кьяре1, которая всегда была рядом со своим хозяином, даже на работе. Они перебрались на Шпицберген практически сразу, когда их младший сын уехал учиться в Осло. У них было еще двое старших ребят, и всей семьей они виделись обычно летом.

Ингер часто приглашала Полину на ужин, а в их доме царила такая теплая семейная атмосфера, что отказать было невозможно. Там всегда пахло свежеиспеченными булочками с корицей или пирогами. Хозяева окружали заботой и вниманием, поэтому Полина отогревалась у них не только окружающим уютом, но в первую очередь восстанавливалась эмоционально.

Однажды Готфрид позвал ее с собой сопровождать группу туристов в заброшенный российский город Пирамида. Раньше там была действующая угольная шахта, но в 1998 году она закрылась. Тогда всем жителям в спешном порядке пришлось уехать, поскольку шахта являлась градообразующим предприятием, а другой работы просто не было. Люди оставили после себя пустующие здания, ненужные вещи, детские игрушки, чьи-то мечты и планы. Время тут как будто остановилось, только вот непонятно, в ожидании чего. Эти люди уже точно не вернутся. «Как будто отражение моей жизни», — подумала про себя Полина.

— Почему ты приехала сюда? — спросил Готфрид, словно прочитав ее мысли, пока они ждали окончания экскурсии. — Я имею в виду на Шпицберген. Почему согласилась на эту работу?

— Хотелось ото всех убежать, скрыться, что ли. Думаю, многих такие отдаленные места этим привлекают.

— Мы, например, ни от чего не убегали, наоборот, ехали в новую жизнь.

— Когда я только приехала, мне было сложно даже начать думать о будущем, я застряла в прошлом, в обидах и разочарованиях. Сейчас понемногу забываю все это. Может, и мне тут остаться? И никогда больше не возвращаться в «реальный мир». Там, дома, меня никто не ждет.

— Ты знаешь, нам всем придется уехать отсюда когда-нибудь. Свальбард не то место, где можно прожить до конца жизни, тут нельзя умирать.

— В смысле?

— Здесь же вечная мерзлота, никто тебя не похоронит. Хочешь не хочешь, а все равно принудительно вывезут.

— А ты умеешь вдохновлять и мотивировать.

На этих словах оба уже не могли сохранять серьезный вид и расхохотались.

— Но так и есть, ― продолжал он. ― Ты что, хочешь быть как этот потерянный во льдах город? Одиноким человеком с багажом других, уже чужих для тебя людей из прошлого? Если ты от кого-то «убегаешь», значит, все равно думаешь о них, и они продолжают жить в твоих мыслях. Пора их отпустить.

Всю обратную дорогу до Лонгйира они почти не разговаривали. Готфрид был занят на судне, помогал туристам и общался с экипажем. Зато у Полины было время подумать и полюбоваться захватывающими арктическими пейзажами.

Слова Готфрида и эти пугающие заброшенные виды сильно подействовали на нее. Конечно, он все правильно сказал, ее состояние сейчас было очень похоже на этот пустой безжизненный город. Пора заполнять его чем-то новым.

Вечная мерзлота на архипелаге не помешала, тем не менее, появиться разнообразным видам растений ― при этом многие из них так красиво цвели. Может, и с людьми так же происходит, думала Полина. Неважно, какая метель бушует вокруг ― важно, что внутри тебя, к чему ты тянешься, для чего существуешь. У нее тоже есть шанс прорасти в этой жизни, несмотря на все трудности и проблемы, которые на расстоянии перестали казаться столь значительными.

На Рождество к Ингер и Готфриду неожиданно прилетели сыновья, с которыми они по-домашнему провели праздник. На Новый год же Полина запланировала большую вечеринку, для которой тщательно продумывала меню. Ей хотелось удивить и отблагодарить своих новых друзей, ведь они помогли ей вновь обрести надежду.

Весельчак Готфрид где-то раздобыл белую бороду и мешковатый красный костюм, и, надо сказать, очень гармонично в нем смотрелся.

— Полин, как вы называете русского Санта-Клауса? Я сегодня буду им! ― Сказал он, заходя к ней домой с мешком подарков для всех.

— Дед Мороз, ― сказала она с нарочито английским акцентом, чтобы звучало понятнее.

— What? Dead who?2

Полина рассмеялась: