Мisol

Он стоял ко мне спиной. Я смотрела на него и молча слушала.

– Все должно получиться.

– И вы что реально думаете, что вам удастся собрать нужную сумму?

– Нам, Марьям Руслановна! Нам. Да, мы так думаем.

Саид сделал небольшую паузу и твердо посмотрел на меня.

– У Беллы много знакомых, имеющих собственный бизнес. К тому, же есть те, кто состоит в местной Думе. Она обратиться к ним с речью о том, каково ей было, когда она чуть не потеряла сына. И…

Саид повернул ко мне свое лицо.

– Что?

Я со смутным предчувствием недоверчиво уставилась на него.

– Мы надеялись, что ты выступишь и скажешь свое слово в поддержку нашего фонда.

***

Жизнь – это вечная череда моментов. Подобно звеньям одной цепи они нерушимы. Осенью распускаются листья, а весной цветы.

Сейчас передо мною болото. Я увязла в его трясине. Оно тянет на дно, и боюсь, я не смогу выбраться оттуда.

Жизнь невинной девочки находится в руках предателя: больница, одиночество, реанимация, эта ужасная, выворачивающая все нутро смерть.

В месте, где столько раз утешала родителей своих пациентов. Стены отделения сузились до мельчайшей точки и навалились в смертельной хватке. Они раздавили тело, искромсали душу…

Это была последняя ночь, когда ты стоял рядом со мной, Музыкант… ты умер тогда вместе с ней, в одночасье разрубив все, что было!

Неужели ты думал, что спустя столько лет, так просто заявившись в мою жизнь, ты сможешь вернуть все то, что было?

***

– Ее мать записалась на прием в Росздрав на прошлой неделе. Там ей сказали позвонить через три дня. Что она и сделала! А они ответили, что будут рассматривать ее заявление в течение месяца.

– Месяца?

– Да! Потому что, видите ли, ответственная за нашу Женю, уехала в командировку на две недели!

– А что они не могут назначить кого – нибудь другого?

Я, устало, вздохнула.

– Я не знаю. Я сказала ее матери, чтобы она ходила туда каждый день. Но, к сожалению, это ничего не дает. Они отправляют ее из одного кабинета в другой. Та заполняет кучу бумажек и возвращается ни с чем.

– Но мы не можем ждать месяц! Ты же сама сказала, что девчонке препарат нужен срочно.

– Я знаю все это, Алина Расимовна! Но не знаю, что делать. Тут еще у Петрушина очень плохая миелограмма*. Я полагаю, у него Фанкони*. Все ростки угнетены и клиника характерная.

Сделав глубокий выдох, я измученно провела рукой по волосам.

– Одно на другое! Я уже ночами не сплю, думая обо всем этом.

– Марьям, успокойся. Не бери это так близко к сердцу.

– Не могу. Они для меня все как родные.

– Это, потому что своего нет. Был бы, так остро не переживала все это.

– Может быть.

– Слушай, а что если попросить Бугдаева? Может, он чем – нибудь поможет?

Заведующая многозначительно посмотрела на меня.

Я перевела взгляд на гортензию, стоявшую у нее на столе, делая вид, что обдумываю ее предложение.

– Не думаю, что это чем – то нам поможет.

– Ладно. Давай о хорошем. Ты на концерт идешь?

– Да.

– А во сколько он?

– В шесть вечера. Вы тоже придете?

– Не смогу.

Алина Расимовна с сожалением покачала головой и улыбнулась:

– У меня ведь дочка маленькая, ты ж знаешь. Не с кем ее оставить. Муж сегодня на дежурстве.

– Вы его обратно приняли?

Я фыркнула, зная историю ее отношений с мужем. По своей природе моя заведующая была весьма прямолинейной и резкой женщиной, местами даже узколобой. Высокая статная с ярко – огненными волосами, короткой стрижкой, обрамляющими раскосые зеленые глаза, она напоминала мне рысь – такую же безжалостную и непоколебимую. Но при всей своей холодности и внешней беспощадности, она была удивительно добра и нежна к детям и их родителям. В девяностые годы она переехала вместе мужем в Ставрополь, и через год с ним развелась! Потом спустя короткое время снова вышла за него замуж, родила от него двоих детей, и недавно выставила его вон из квартиры, где они жили (она приобрела ее на свои средства), и теперь судя по всему приняла его обратно. По ее экспертному мнению, все мужики были одинаково бестолковы и менять шило на мыло…

– Много чести! С детьми только сидит и все. Ладно, пойду работать. И к Жене заодно зайду. У нее сегодня выход в свет, как никак!

– Хорошая идея, Алина Расимовна.

Я весело рассмеялась вместе с заведующей.

Женька в последние дни пребывала в поразительном воодушевлении и предвкушении от предстоящего вечера. Она не могла нарадоваться тому, что, наконец, сможет вырваться из больницы! Состояние ее было стабильным, и я посчитала, что ее можно отпустить. Зайдя в палату, я застала ее за укладкой волос. Школьная подруга согласилась помочь. Женя, наверное, была самая удачливая, потому что волосы у нее не выпали после начала курса химии. Девочка уже была накрашена. На соседней кровати лежало платье.

– Ну, что красавица, готова к сегодняшнему вечеру?

– Ага! Но я страшно волнуюсь, Марьям Руслановна!

– Не переживай! У тебя все получится!

Я весело подмигнула девчонке.

– А вы там будете?

– Конечно! В первую очередь, порадоваться твоему успеху, а во – вторых, постараюсь привлечь как можно больше внимания к нашей основной проблеме, которая так остро стоит на повестке дня.