Мисс Билли

– Сделайте одолжение! Входите! – оживленно крикнул Уильям.

– Господи, сколько тут всего! – ахнула Билли. – Сколько вещей! Спунку бы очень понравилась эта комната.

– К сожалению, не хватит жизни, чтобы осмотреть здесь каждый предмет и услышать его историю с самого начала, – начал Бертрам. – Но где-то здесь погребены четыре круглых белых камешка, которые…

– Ты уже рассказывал про камешки, – перебил его Уильям. – Я сам покажу свои сокровища.

И он благосклонно улыбнулся восторженной девушке, стоявшей рядом с Бертрамом. Билли разглядывала комнату, распахнув глаза. Вдруг она бросилась к расписному заварочному чайнику и схватила его.

– Какой красивый чайничек! И какие хорошенькие тарелочки к нему!

Коллекционер засиял от удовольствия.

– Это Лоустофт4, настоящий Лоустофт, – объявил он. – Не какой-нибудь поддельный восточный фарфор, который выдают за Лоустофт, а настоящий, английский! И к нему есть еще поднос. Я заполучил и то и другое да добрую сотню долларов!

– Сто долларов за чайник! – ахнула Билли.

– Да. А вот люстровая керамика5. Чудесная, правда? И кусочек черного базальта. И…

– Гм, Уилл… – кротко сказал Бертрам.

– А это Каслфорд! – рассказывал Уильям, не обращая никакого внимания не Бертрама. – Видите клеймо? «D. D. & Co., Castleford». Клейма редко встречаются, но они очень красивые. А конкретно этот чайник – один из лучших виденных мной образцов.

–Уильям! – снова вмешался Бертрам, на этот раз громче. – Ужин подан! Пит звонил в гонг дважды!

– Да? Ох, ну конечно, – Уильям улыбнулся своим сокровищам и вздохнул. – Спускайтесь вниз, я буду через минуту.

– Но я еще не видела вашего слоя, – сказала Билли своему провожатому, пока они спускались вниз.

– Оставим осмотр на завтра, – сказал Бертам. – Предупреждаю, что там нет ни фарфора, ни марок, ни багажных бирок. А вот чай я завариваю получше Уилла, хотя у него сто чайников.

Глава VII Нежданные визиты

Через несколько недель котенка Билли все так же звали Спунком. Все остальное в доме подверглось коренным изменениям. Да и как мог не измениться дом пятерых холостяков с появлением нервной пожилой дамы, порывистой юной девушки и очень живого котенка? Спунк сохранил свою кличку вопреки мнению миссис Стетсон.

Пожилая дама скоро познакомилась со Спунком. Их представили друг другу в тот вечер, когда она переехала, хотя, к счастью, не за столом. Уильям не разрешил Спунку появляться за ужином, несмотря на негодование юной хозяйки.

– Не понимаю, кому может помешать маленький чистенький котик? – удивлялась Билли.

– Да, но тетя Ханна этого не вынесет, – запинался Уильям.

– Ведь она же не знает Спунка! – с надеждой сказала Билли. – Вот подождите, когда они познакомятся.

На следующий день миссис Стетсон обнаружила, что Спунк размотал и запутал ее клубок черных ниток. Он вцепился в него, сбросил с лестницы, прокатил по коридору в гостиную, а там принялся гонять по полу. В конце концов весь перемотанный он упал на бок и, умаявшись, так и заснул.

Билли нашла его по шерстяному следу. Миссис Стетсон следовала за ней, но, в отличие от своей подопечной, совсем не радовалась.

– Тетя Ханна, правда он миленький? – хохотала Билли.

– Вынуждена признать, что мне так не кажется, – объявила та, качая головой. – Посмотри, во что он превратил нитки. Он их безнадежно запутал!

– Есть такая игра, миссис Стетсон: сматываешь размотанный клубок, и на конце веревочки находишь подарок. И это – Спунк! Подержите, пожалуйста. – Она освободила пушистое серое тельце и сунула спящего котенка в руки миссис Стетсон.

– Билли, нужно переименовать малыша, – заявила старушка. – Пусть будет хотя бы Томасом.

– Что вы, тетя Ханна, его нельзя называть по-другому! Он ведь Спунк, понимаете? Представьте, что я попрошу вас сменить имя. «Хелен Кларабелла» звучит куда интереснее, чем «Ханна». Но я буду вас любить, даже если вы останетесь Ханной, честное слово! Вот и вы полюбите Спунка, я в этом уверена. А теперь смотрите, как я распутаю ваш клубок! – она подвела ошеломленную старушку к креслу, расцеловала ее и с энтузиазмом занялась ворохом черных ниток.

– Святые угодники! – только и сказала дама, которую звали отнюдь не Хелен Кларабелла.

Бертрам утверждал, что «святые угодники» – самое страшное из ругательств тети Ханны.

Спунк вольготно растянулся на коленях тети Ханны, покрытых черным шелком, и сонно заморгал. Потом помурлыкал, свернулся в клубочек и снова заснул, так и оставшись Спунком.

В тот же день после обеда Бертрам услышал стук в дверь своей студии. Он был занят. Он готовил очередной «девичий лик» к следующей выставке и писал портрет по нескольку часов в день. В такие моменты Бертрам не выносил, чтобы ему мешали. Модель уже ушла, но художник продолжал работу, когда услышал стук. Поэтому ответил он не слишком любезно.

– Да?

– Это я! Мы со Спунком. Можно к вам? – спросил уверенный голос.

Бертрам выругался сквозь зубы, но все же дверь открыл.

– Конечно. Я был занят немного, – объявил он.

– Как у вас интересно! Вы пишите-пишите. А я посмотрю. Тетя Ханна куда-то ушла, так что я побуду с вами.

– Вообще-то я не привык к зрителям…