Мисс Благоразумие

Флинн сосредоточенно обдумывал решение возникшей проблемы программного обеспечения, как вдруг услышал пронзительный плач Дилана. Он бросился в комнату заседаний, где находились мальчик и его няня. Две недели назад, приняв на работу Гретхен, он превратил это помещение в детскую.

Место стола и стульев заняли маты для игры, на полу валялись яркие книжки и множество игрушек. Но даже среди всего этого разноцветного хаоса он сразу увидел сидящего на полу Дилана, который с покрасневшим от ярости лицом вопил так, что кровь стыла в жилах, и стоявшую рядом с ним на коленях Гретхен.

— Что у вас случилось? — спросил он у Гретхен.

— Ничего, ей-богу, ничего, мистер Макгэннон. Просто Дилан злится на меня. Ему не понравилось, что я не разрешила ему выйти из комнаты. Он не любит слово «нельзя».

Флинн взял малыша на руки. Дилан вцепился в него крепче, чем плющ — в кирпичную стену. Спустить его с рук значило снова спровоцировать слезы.

— Он побудет со мной, — сказал Флинн Гретхен. — Отдохните немного.

Малыш вынул палец изо рта и восторженно взвизгнул. Ну вот, хоть одному из них двоих хорошо. У самого Флинна день складывался как цепь неудач, и никаких признаков улучшения не наблюдалось.

Под порывами ветра ветки деревьев хлестали по окнам в созвучии с его растрепанными чувствами. Он не был готов к производственному совещанию — три новых счета, а у него ни по одному из них не разработан стратегический план. Утром заглянул Бейли и оставил ему сложную проблемку по программному обеспечению, а уж если сам Бейли в своем «счастливом» халате не смог прийти к решению, значит, Проблема действительно заковыристая. Флинн традиционно любил невозможные проблемы. Для этого ему нужно было полностью сосредоточиться. А сосредоточиться он не мог, потому что недосыпал: у Дилана резалась парочка новых зубов. Лежать на руках отца, меряющего шагами пол — вот единственное, что, казалось, успокаивало его. Все это хождение взад-вперед и укачивание малыша давало Флинну массу времени для того, чтобы думать о Молли. Острое, словно лезвие ножа, чувство вины постоянно кололо ему совесть с тех пор, как они занимались любовью. Ни один мужчина — порядочный мужчина — не стал бы заниматься любовью с такой женщиной, как Молли, пока между ними нет определенности в отношении будущей совместной жизни.

Жаркий секс — отличная вещь. Но он лишь краешком касается существа дела. У Молли не было никакой причины ввязываться в такую безнадежную авантюру, как отношения с ним, рассуждал Флинн, если только она не увидела каких-то реальных изменений. Она должна убедиться, что он изменился. Она должна это видеть.

Вот уже две недели, как он носит классические рубашки на сквозной застежке, надевает чистые носки и чистит до блеска обувь. Он продал свой спортивный автомобиль и купил респектабельный джип в семейном стиле. Из кабинета убрали баскетбольное кольцо и лунку для гольфа. Он перестал громко спорить с Ральфом, перестал рассказывать Бейли сомнительные анекдоты и старался вести совещания в более уравновешенном, спокойном ключе.

Флинн понимал, что все эти изменения не более чем видимость. Но как еще можно было показать Молли, что он серьезный, ответственный, заслуживающий доверия человек? И он уже начал не на шутку опасаться, что его метод не сработает. Похоже, вообще ничто не срабатывает. Как он ни старается, Молли его не замечает.

Когда Флинн вошел в кабинет, на столе зазвонил телефон. Он спустил Дилана на пол и нетерпеливо схватил трубку.

— Флинн? Это — Вирджиния.

Флинн тяжело опустился в рабочее кресло. То, чего он так боялся, случилось! Ему вдруг показалось, будто у него во рту не язык, а наждачная бумага.

— Просто невероятно! Очень рад тебя слышать! Одно плохо — ты не оставила мне ни адреса, ни телефона.

— Я же сказала тебе, что не знаю, где буду находиться, — я потеряла работу, мне пришлось подыскивать другое жилье. Вся моя жизнь полетела кувырком. Но вот решила позвонить — узнать, в порядке ли Дилан.

— Он в полном порядке. Дает всем прикурить.

В этот момент малыш вытягивал бумагу из факса и комкал ее.

— А, теперь ты меня понимаешь! Я говорила тебе, что с ним сплошные хлопоты. Другие дети спят. А он нет. Ему ничего не стоит вымотать десяток взрослых. Я не могла с ним справиться. Ты сдал анализ крови?

— Да, сдал. — Он и сам жаловался на малыша буквально теми же словами. Но у нее это звучало совсем по-другому. Он всегда говорил с юмором, тогда как Вирджиния говорила совершенно серьезно.

— Я специально тебе так долго не звонила. Думала, что нет смысла тебя беспокоить, пока ты не сдал анализы и не получил результаты. Теперь ты не можешь притворяться, что не отвечаешь за него, Флинн. И на собственной шкуре испытаешь, каково это — возиться с малышом. Столько работы, столько уборки, столько беспокойства. Когда у тебя ребенок, то нет никакой личной жизни. Нет ни одной минуты для себя.