Она вытерла слезы. Моя несчастная сентиментальная Бланш была еще и отважной. Доставая вещи из шкафа, она говорила, что остановится у одной знакомой владелицы пансиона и даст объявления в газеты. Табита молча помогала складывать платья и белье в дорожный сундук. Я стояла с опущенными руками посреди комнаты; внешне я держалась спокойно, но внутри все кипело. Как предотвратить разлуку? Я пыталась найти решение, но ничего не могла придумать.
Я пришлю весточку через Мэри. И, как только появится постоянный адрес, вы тоже сможете мне писать… о Питере… и… о милом Куке, и о Милдред!
Слезы снова потекли по ее щекам. Мы обе думали о герре Шмале, но не осмеливались произнести имя вслух. В отличие от Бланш, у него были средства к существованию и крыша над головой. Но, увы, мы не знали его адреса. Вдруг Табита подошла к мадемуазель и выудила из своих нижних юбок кошелек со всеми своими сбережениями.
Возьмите, мисс Финч, берите всё. Вам пригодится. И мужайтесь. Если смените имя, вас не арестуют.
Благодарю вас, Табита, не стоит. Я скопила немного денег. И скоро найду новую работу. Но знайте, я никогда не забуду вашей доброты.
Впервые за время знакомства они обнялись. Правда, дальше Табита забормотала что-то о «преступлении» и о «полиции», испортив такой трогательный момент.
А как же ваши акварели, Бланш, возьмете их с собой?
Позже, когда обзаведусь собственным домом… Возьму, пожалуй, — только ту, с кувшином и луковицами… да, с луковицами. И… если вы услышите что-то от герра Шмаля… расскажете мне потом, как у него дела?-.
Она исчезла через черный ход, оставив меня в оцепенении. На следующее утро носильщик, забравший ее дорожный сундук, украдкой вручил мне записку с временным адресом у некой миссис Гаскел. Я села за бюро и выдвинула ящик с бумагой и перьями. Внимание привлек запечатанный конверт с надписью «Открыть в 15 лет». Я совсем забыла об этом письме, написанном три года назад самой себе и хранившемся в ящике стола. Что ж там? Я открыла и прочла следующее.
Любезный друг, вот Вы и превратились в юную девушку. Вы наизусть знаете «Ромео и Джульетту», а «Книга новых чудес» помогла Вашему продвижению в естествознании. Вы пишете такие прекрасные акварели, что папа уже вставил в рамочки целую дюжину. Мои поздравления: у Вас высокий рост и королевская осанка. Вы преодолели свою застенчивость и сумели подружиться с кузинами Энн и Лидией…
Мадемуазель, Табита и Питер по-прежнему остаются вашими лучшими друзьями.
P. S.: И не забудьте повесить скворечник!
По мере чтения мне становилось дурно. Казалось, я слышу, как с шорохом сыплется песок в часах, а с ним утекает моя жизнь. Я сжала кулаки, стиснула зубы, в голове прояснилось.
Табита! Помогите мне! Я — в сад, вешать скворечник!
10
Наступило лето, и я вынуждена была признать: Дингли-Белл уже не тот, что прежде. Я собирала травы — без мадемуазель, учила Питера новым трюкам — без мадемуазель, тщательно рисовала грибы в масштабе — тоже без мадемуазель… Так я на собственном горьком опыте узнала, что счастье, если его не с кем разделить, становится невыносимым.
Поместье Бертрам тоже изменилось. Гостей было мало: Филип не выносил суеты. Эшли не показывался по той простой причине, что уехал из наших мест.