Мисс Инкогнито

Они преодолели всю набережную и городские пляжи, усеянные зонтиками, лежаками и шезлонгами. Закачивалась набережная Сочинским национальным парком с дендрарием, но они туда не пошли ― ноги уже ныли, и хотелось только одного ― сделать привал. Девушка предложила двигаться вдоль берега, так они и шли, сняв обувь и, болтая обо всем и ни о чем.

― Какая красота, посмотри!

Перед ним раскинулся живописный пустынный пляж, окаймленный вековыми соснами. Воздух наполняли хвойные ароматы. Море было спокойным, почти штиль ― волны не спеша и мягко облизывали лежащие на берегу валуны и возвращались обратно.

Она кинула босоножки в сторону и забралась на самый крупный камень, покрытый мхом. Задумавшись подтянула колени к груди, и задумчиво уставилась куда-то вдаль.

― Знаешь, ты сейчас похожа на Русалочку из сказки, ― сказал Глеб.

― Только не это! Как же я не люблю сказки! ― воскликнула она.

― Почему?

― Они с детства приучают детей к неправильным вещам. Создают ложные ожидания чего-то волшебного, будто статье постов дин лень свалится на них с неба.

Глеб закаталбрбки и подобрался к ее валуну прыжками.

― Ну, ничего себе. Ты же веришь в любовь? От чего такой протест против сказок?

― Любовь ― одно, сказки ― совсем другое. В любви, как и в любом другом деле, нужно полагаться только на себя. А сказки, как я и сказала, приучают верить в нечто волшебное и ждать у моря погоды. Хотя… ты вот сравнил меня с русалочкой. Пожалуй, это сказка раздражает меня меньше всего ― по крайней мере, русалочка боролась за свою любовь. Хоть и горько за это поплатилась, пожертвовав собой.

― Одна из самых печальных историй. Никогда не понимал, зачем ее читают детям.

― Как раз таки для того, чтобы дети с малых лет понимали: если любовь настоящая, не страшно отдать за нее жизнь, превратиться в морскую пену.

Они отошли вглубь пляжа и присели на камни ― здесь галька была помельче. Несмотря на то, что Глебу было очень хорошо, он робел и сам себе удивлялся, ведь это чувство давно его не посещало. Он боялся прикоснуться к ней, сказать что-то лишнее, разрушить эту магию и неуловимую связь, которая возникла между ними.

― Послушай, я…хотел спросить. Когда там, на площади, ты пошла танцевать, и я смотрел на тебя, то подумал: ты ведь танцовщица, да? Никогда не поверю, что не занималась танцами. У тебя такие утонченные, выверенные движения.

― Почти угадал. Немалую часть своей жизни я профессионально занималась балетом.

― Вот оно как. Почти угадал, значит. А почему в прошедшем времени? Бросила это занятие?

―Так сложились обстоятельства, ― зябко пожала плечами она. ― Попала в аварию, когда мне была пятнадцать.

Она рассказала, что ей прижало железом ногу, и выбраться из перевернутой машины помогли только спасатели Потом последовала долгая реабилитации, а врачи с уверенностью сказали, что профессиональной балериной она стать уже никогда не сможет.

― Когда я сильно нервничаю, то начинаю прихрамывать. А еще моя правая нога чутко реагирует на изменение погоды, я эдакий ходячий термометр. Вот такие последствия, ― с грустью протянула она.

― Но ты все равно превосходно танцуешь. Даже спустя столько лет. Где-то выступаешь как любитель?

Девушка помотала головой.

― Единственное, чего бы я хотела ― стать тренером, чтобы учить девочек балетному искусству. Почему-то мне кажется, что это мое настоящее призвание.

― Значит, так оно и будет! Ты станешь прекрасной учительницей.

― Знаешь, мой отец после произошедшего очень сдал. Он чувствовал себя виноватым, считал, что мог избежать аварии, и тогда бы я не получила серьезную травму. Он так себя корил, просто съедал изнутри. Мама рассказывала, что с тех пор у него начались ночные кошмары ― в них он снова и снова переживал ту аварию. Потом на фоне переживаний начались проблемы с сердцем и итог…

Она крепко сжала камешек, покрутила его между пальцами и со всего размаху бросила в воду.

― Инфаркт. Врачи ничего не смогли сделать. Так я пять лет назад осталась без отца.

― Я сожалею, ― тихо произнес Глеб. Он лег на гальку и уставился в прозрачно-синее июльское небо, усыпанное крупицами звезд.

― Дело в том, что я никогда не винила папу в этом. Ни я, ни мама. Но переубедить его никто не мог….

― Знаешь, я ведь был с тобой не совсем откровенен. ― медленно проговорил Глеб.

― Ты о чем?

Она тоже прилегла рядом ― так их кончики пальцев почти соприкасались друг с другом, не решаясь сплестись вместе.

― В моей, ситуации, наверно очень глупо врать, поэтому скажу как есть. Да ты и так скоро все узнаешь ― сплетни об известных людях распространяются со скоростью света.

― Ну, так скажи. Мы ведь просто случайные попутчики, ты же помнишь?

Глеб закрыл глаза и сжал веки сильно, до боли. Потом выпалил на одном выдохе то, что тревожило его много лет и что было известно до вчерашнего дня только двум людям в его окружении.

― В моем прошлом тоже случилась авария, разделившая жизнь на «до» и «после». Только не автомобильная.

— А какая? Ты что имеешь в виду?