Мисс Магадан

– Пышное, – не задумываясь сказала девчушка сквозь слезы. – Зеленое и с воланами.

– У меня когда-то было такое, – подмигнула Лиза. – Я ходила в нем на бал.

– И ты танцевала с принцем? – серьезно спросила малышка.

– Почти. Только не с принцем, а с графом.

– А я тоже хочу на бал, – призналась девчонка.

Воспитательница не сдержала усмешки, но Лиза сделала вид, что не заметила этого.

– Когда-нибудь обязательно попадешь. Как тебя зовут?

– Вера.

– Вот что, Верочка, я вернусь завтра и мы поговорим о балах подробнее. Идет?

– Идет. Я буду ждать тебя, тетя. Ты очень красивая, – заявила она с детской непосредственностью.

У Лизы был взят обратный билет, но она поменяла его и вместо аэропорта отправилась в ближайший торговый центр за зеленым детским платьем с воланами. В сердцах она купила пять платьев, три пары джинсов и два свитера.

Завидев ее с пакетами, воспитательница нахмурилась. Интересно, это женщина когда-нибудь вообще улыбается?

– Что это?

– Здесь немного одежды.

Дама посмотрела неодобрительно, но спорить с представителем благотворительного фонда не решилась.

Прибежала Вера. Лиза сама не заметила, как провела с девчушкой три часа. О чем они говорили? Да обо всем на свете! Она рисовала, впервые за долгое время. В основном, конечно, сказочных принцесс. И это было приятно. Сыновья, когда были маленькими, все больше заказывали машинки, паровозики, иногда животных.

– Слушай, – серьезно сказала Вера, когда настало время прощаться. – Забери меня к себе, пожалуйста. Я буду хорошей дочкой. Буду слушаться тебя и мыть посуду.

Лиза ощутила комок в горле. Уж конечно, в их особняке было кому мыть посуду. Просто… ей и в самом деле хотелось, чтобы Вера была ее дочкой. Причем это желание возникло с первого взгляда, но только сейчас она решилась себе в этом признаться. Непробиваемая Лиза Каменовская, которая ни разу не позволила себе влюбиться в мужчину, Лиза, чьи чувства всегда подчинялись разуму, вдруг ощутила внутри такую волну нежности, что она вот-вот готова была хлынуть потоком по щекам. Ну нет, плакать нельзя. И обещать нельзя, пока все не будет готово. Хоть и хочется.

– Я буду тебе звонить. И мы еще обязательно увидимся.

Она обняла малышку.

– Как бы я хотела, чтобы ты была моей мамой. Может, подумаешь?

Лиза выбежала из комнаты, чтобы не разрыдаться при ней.

Шумилов и слышать ничего не хотел об усыновлении.

– У нас трое своих детей! Если тебе мало, можем родить четвертого.

– Да зачем? Может, лучше позаботиться о человеке, который уже родился и теперь брошен на произвол судьбы.

– О нем заботиться государство. И всякие… благотворители. Нет и точка. Могу себе представить, какая там генетика.

– Ооо… неужели ты в это веришь? Почему же тогда наши дети так друг на друга не похожи? Если хочешь знать, она даже рыжая, как я. Конечно, все будут знать, что не родная, но в глаза бросаться не будет, раз уж для тебя это так важно. Ты же все печешься о своем имидже, о престиже? По-моему, усыновление – отличный пиар-ход.

Ну, уж если это не подействует. Но Шумилов только отмахнулся.

– Да не хочу никого усыновлять. Я уже усыновил твоего хромого пса, неужели этого недостаточно? Я не могу усыновлять всех, кого тебе жалко. Ну не мое это.

– Не могу понять, почему ты так против. Денег у нас больше чем достаточно, а дом такой огромный, что ты Верочку даже не заметишь. Если боишься за наследство, то можем опекунство оформить, и тогда она не будет иметь равных прав с мальчишками. Или я могу усыновить одна. Я узнавала, так можно…

– Я сказал нет. И закроем эту тему.

Лиза разозлилась.

– Что значит закроем? Мы же не банкетное меню обсуждаем! Предположим, ты не хочешь усыновлять, но я-то хочу! Это что, ничего не значит?

– Ой, да пожалуйста, – прошипел Арадий. – Усыновляй. Только не в этом доме. Вот Бог, вот порог.

Лиза звонила Вере раз в неделю. Та радовалась ее звонкам и подробно рассказывала о своих делах. О том, какую книгу читает, какие оценки в школе, какой спектакль они ставят в театральном кружке. Больше в семью она не просилась. Но у Лизы сердце сжималось от того, что, живя в роскоши, она не может приютить малышку, в которой нуждается, может быть, даже сильнее, чем девочка в любящей маме.

Она представляла, как познакомила бы Верочку с братьями (как же это здорово – иметь трех старших братьев), как наряжала бы ее на балы, расчесывала морковно-рыжие волосы и, пожалуй, записала бы на художественную гимнастику…

Лиза связалась с тремя психологами, и все они в один голос советовали не давить на мужа, потому что в противном случае, даже если он пойдет на поводу у жены, не имея твердого намерения, жизнь девочки в семье может стать невыносимой.

Она пробовала окольные пути – выбирала для совместных просмотров фильмы, по сюжету которых герои усыновляли детей, подсовывала журналы со статьями по теме. В конце концов муж просто интеллигентно попросил:

– Пожалуйста, не делай из меня дурака. Я сказал нет.

Лиза продолжала звонить в Южноуральск и отправлять подарки. И верила, что когда-нибудь все изменится. Хотя порой и сама не понимала, на какое чудо надеется.

Глава 32