Мисс Марпл

– Может быть, у Милдред есть на то причины? – предположила мисс Марпл.

Керри-Луиза спокойно сказала:

– Ревность? Да, вероятно. Но людям не требуются причины, чтобы испытывать те или иные чувства. Они испытывают то, к чему предрасположены. А ты другого мнения, Джейн?

Мисс Марпл вспомнилась мисс Монкрифф, которую тиранила и целиком подчинила себе больная мать. Бедная мисс Монкрифф, мечтавшая путешествовать и повидать свет. Она вспомнила, как вся деревня Сент-Мэри-Мид хоть и старалась соблюсти приличия, но радовалась, когда миссис Монкрифф упокоилась в могиле и мисс Монкрифф обрела наконец свободу и достаточные средства. И как мисс Монкрифф, отправившись путешествовать, не уехала дальше побережья Франции. Решив навестить там «маминых старых подруг», она была так тронута судьбой пожилой дамы, страдавшей ипохондрией[33], что вернула билет и поселилась у нее, готовая терпеть все старческие капризы, работать сверх сил и опять мечтать о прелестях путешествий.

Мисс Марпл сказала:

– А ведь ты, пожалуй, права, Керри-Луиза.

– Конечно, моей беззаботной жизнью я отчасти обязана Джолли. Милая Джолли! Она появилась у нас, когда мы с Джонни только что поженились. И знаешь, мы сразу поняли, какое обрели сокровище. Она заботится обо мне, точно о малом, беспомощном ребенке. Все для меня готова сделать. Иной раз мне просто бывает совестно. Мне кажется, что ради меня Джолли способна убить. Ой, Джейн! Какую ужасную вещь я сказала!

– Она, конечно, очень тебе предана, – согласилась мисс Марпл.

– И очень на меня сердита. – Миссис Серроколд засмеялась серебристым смехом. – Она хотела бы, чтобы я щеголяла в роскошных туалетах и чтобы все тут плясали под мою дудку. Она здесь единственный человек, который совершенно не разделяет педагогического энтузиазма Льюиса. По ее мнению, наши бедные мальчики – это преступники, которые не стоят наших забот. А еще она считает, что здешний сырой климат плох для моего ревматизма и мне необходимо ехать в Египет или еще куда-нибудь, где тепло и сухо.

– А тебя очень мучает твой ревматизм?

– В последнее время – да. Стало трудно ходить. Ужасно сводит ноги. Но что же делать? – Она опять улыбнулась своей чарующей улыбкой. – Возраст.

Из застекленной двери показалась мисс Беллевер и поспешила к ним.

– Кара, по телефону только что передали телеграмму:

«Приезжаю сегодня вечером.

Кристиан Гулбрандсен».

– Кристиан? – Керри-Луиза очень удивилась. – Я не знала, что он в Англии.

– Я думаю поместить его в Дубовой гостиной.

– Да, пожалуйста, Джолли. Чтобы ему не пришлось подыматься по лестнице.

Мисс Беллевер кивнула и направилась к дому.

– Кристиан Гулбрандсен – мой пасынок, – пояснила Керри-Луиза. – Старший сын Эрика. Он на два года старше меня. Это один из попечителей Фонда, а точнее, главный попечитель. Какая досада, что Льюис уехал! Кристиан редко остается у нас дольше чем на сутки. Это чрезвычайно занятой человек. И, наверное, им с Льюисом надо было бы обсудить множество дел.

Кристиан Гулбрандсен приехал как раз к чаю. Это был крупный человек с крупными чертами лица и размеренной речью. Он очень нежно приветствовал Керри-Луизу.

– Как поживает наша маленькая Керри-Луиза? Ничуть не состарилась. Ни на один день.

Он положил руки ей на плечи и смотрел на нее, улыбаясь.

Чья-то рука потянула его за рукав.

– Кристиан!

Он обернулся.

– Милдред! Как поживаешь, Милдред?

– Последнее время чувствую себя очень неважно.

– Плохо. Очень плохо.

Между Кристианом Гулбрандсеном и его сводной сестрой, Милдред, было заметное сходство. Но он был старше ее на тридцать лет, и их можно было принять за отца и дочь. Его приезд явно обрадовал Милдред. Она раскраснелась, разговорилась и несколько раз в течение дня упоминала «моего брата Кристиана» или «моего брата мистера Гулбрандсена».

– Ну а как поживает маленькая Джина? – спросил Гулбрандсен, обращаясь к своей очаровательной племяннице. – Ты и твой муж еще здесь?

– Да. Мы тут, кажется, надолго обосновались, правда, Волли?

– Похоже на то, – сказал Волли.

Маленькими, проницательными глазами Гулбрандсен сразу понял, что представляет собой Волли. Тот, как всегда, был угрюм и недружелюбен.

– Ну вот я и в лоне семьи, – сказал Гулбрандсен. Он сказал это особенно бодрым и веселым тоном, но мисс Марпл показалось, что ему не так уж весело. Его губы были угрюмо сжаты, а взгляд выражал озабоченность.

Когда его представили мисс Марпл, он окинул новоприбывшую внимательным, оценивающим взглядом.

– Мы не знали, что ты в Англии, Кристиан, – сказала миссис Серроколд.

– Я приехал неожиданно.

– Как досадно, что ты разминулся с Льюисом. Ты к нам надолго?

– Собирался завтра уехать. А когда вернется Льюис?

– Завтра во второй половине дня или вечером.

– Тогда я, видимо, останусь еще на денек.

– Если бы ты нас известил...

– Милая Керри-Луиза, обстоятельства заставили меня выехать как можно скорее, совершенно неожиданные обстоятельства...

– Значит, дождешься Льюиса?

– Да. Мне непременно надо с ним поговорить.

Мисс Беллевер, обращаясь к мисс Марпл, пояснила: