– Я... я не знаю. Вы позвонили вчера вечером. И мы все стали гадать, где же Агнес. Мы ждали какое-то время, но она не возвращалась, и в конце концов мы легли спать. Я не могла толком уснуть, и я рано встала. Все еще спали, кроме Розы (это кухарка, вы знаете). Она была очень сердита из-за того, что Агнес не вернулась домой. Она сказала, что это не к добру, когда девушка резвится подобным образом. Я позавтракала в кухне – молоко и хлеб с маслом, и вдруг Роза вошла и сказала, что все вещи Агнес – в ее комнате! Ну, тот ее лучший наряд, в котором она выходит погулять. И я предположила: а что, если она и не выходила из дома, и начала везде заглядывать, и я открыла чулан под лестницей... а она была там...
– Кто-нибудь позвонил в полицию, я полагаю?
– Да, они уже здесь. Отчим сразу же вызвал их. А потом... я почувствовала, что не могу все это вынести, и я позвонила
– Нет, – сказал я. – Я ничего не имею против.
Я взглянул на нее с любопытством.
– А кто-нибудь дал вам немножко бренди, или кофе, или хотя бы чаю после... после того, как вы нашли ее?
Меган покачала головой.
Я проклял
– Пойдемте, Меган, – сказал я. – Нам нужно на кухню.
Мы обошли дом и через заднюю дверь вошли на кухню. Роза, сорокалетняя женщина с пухлым лицом, похожим на пудинг, пила крепкий чай, сидя у кухонного очага. Она приветствовала нас, прижав руки к сердцу и разразившись потоком слов.
Она так странно себя чувствует, заявила она мне, она вся дрожит от страха! Только подумать обо всем этом, ведь могли убить и
– Налейте-ка для Меган чая, в чашку побольше, – сказал я. – Она испытала сильное потрясение, вы же знаете. Не забывайте, что это именно она нашла тело.
Простое упоминание о трупе чуть было не вернуло Розу к прежней теме, но я сокрушил кухарку суровым взглядом, и она налила в чашку чернильной жидкости.
– Это для вас, юное существо, – сказал я Меган. – Выпейте это. Роза, я полагаю, у вас найдется капелька бренди?
Роза ответила с некоторым сомнением, что у нее оставалась капля бренди от рождественского пудинга...
– То, что надо, – сказал я и влил в чашку Меган изрядную порцию спиртного.
Я сказал Меган, чтобы она оставалась у Розы.
– Надеюсь, вы присмотрите за мисс Меган? – спросил я, и Роза ответила с удовлетворением в голосе:
– О да, сэр.
Я пошел в комнаты. Насколько я знал Розу и ее натуру, ей вскоре захочется подкрепить свои силы едой, а это и для Меган будет полезно. Черт бы побрал этих людей, почему они не позаботились о ребенке?!
Кипя негодованием, я отыскал Элси Холланд в гостиной. Она не удивилась, завидя меня. Я полагаю, что после ужасного открытия всех здесь охватило такое волнение, что они и не соображали, кто приходил в дом, кто уходил. К тому же у парадной двери стоял констебль Берт Рандл.
Элси Холланд, задыхаясь, воскликнула:
– О, мистер Бёртон, разве это не
– Это было
– О да! Ее ударили сзади по голове. Все волосы в крови... о, это
– Конечно, – сказал я. – Но кто-то взглянул на это иначе.
Она уставилась на меня. «Нет, – подумал я, – она не слишком сообразительная девочка». Но зато у нее были крепкие нервы. Цвет ее лица был обычным, лишь чуть более ярким от возбуждения, и я даже представил, что, по-своему ужасаясь и вопреки действительно доброму сердцу, она все же наслаждается драмой.
Элси сказала извиняющимся тоном:
– Я должна подняться к мальчикам. Мистер Симмингтон весьма озабочен, что все это их слишком взволнует. Он просил меня увести их.
– Я слышал, что тело обнаружила Меган, – сказал я. – Надеюсь, кто-нибудь присматривает за ней?
Должен признать, что Элси Холланд выглядела как человек, внезапно ощутивший угрызения совести.
– Ох, дорогая! – воскликнула она. – Я о ней забыла! Надеюсь, с ней все в порядке. Знаете, столько всего нахлынуло, полиция и все остальное... Но это небрежность с моей стороны. Бедная девочка, она должна чувствовать себя очень плохо. Я сейчас же пойду взглянуть, как она там.
Я смягчился.
– С ней все в порядке, – сказал я. – За ней присматривает Роза. Вы можете заняться детьми.
Она поблагодарила меня белозубой печальной улыбкой и поспешила наверх. В конце концов, ее делом были мальчики, а Меган... Элси платили, чтобы она присматривала за чертовыми братцами Симмингтонами. Вряд ли можно было порицать ее за внимание к ним.
Когда она исчезла за поворотом лестницы, у меня перехватило дыхание. На мгновение мне почудилось, что это мелькнула Ника Самофракийская, бессмертная и невероятно прекрасная, а вовсе не добросовестная гувернантка.