Мисс Тейлор

Йохан Штернберг очень холодно поблагодарил полковника за информацию, еще раз извинился за поздний вызов и закрыл рум. Заместитель господина Бай Веня вздрогнул, представив, как завтра сообщит боссу, что большинство замешанных в подготовке теракта никогда не будут пойманы.

Какое-то время мужчина стоял посреди своего кабинета в глубокой задумчивости, после чего, шевельнув пальцами в спайдере, вновь раскрыл свернутое видео, пораженно уставившись на уставшее бледное лицо в обрамлении пепельных волос. «Ты не только не давал людям узнать, кто ты, но и сам не знал, с кем имеешь дело. Ты знал, что придется за все отвечать, но не хотел, чтобы кто-то пострадал», — мысленно обратился он к человеку на экране.

Кривая натянутая усмешка, родинка над губой, высокий лоб, короткий подбородок: Йохан пожирал взглядом лицо на экране. Он никогда не пытался представить мистера Тейлора никак иначе, как лисом в цилиндре, каким его видел. Мистера Штернберга глубоко поразили его слова во время первой встречи, навсегда оставшись в памяти.

«Я понимаю, что, как и все, Джонатан боится неизбежной кончины нашего мира», — говорил лис. «Я понимаю, что таким образом он хочет спасти человечество. Ты никогда не замечал, что люди спасают человечество несколько однообразно? Пытают, унижают, уничтожают целые народы и расы, ибо считают, что, если те придут к процветанию и влиянию, общество будет обречено. Разрывают треть планеты, испепеляя четверть населения, потому что увеличивающаяся угроза диктует необходимость отделаться малой кровью. Для всеобщего блага, разумеется. В конце концов, отправляют единожды оступившихся за все меньшие прегрешения в настоящий ад, чтобы оставшиеся вкушали плоды рая и обессмертили род людской. Ну, или хотя бы продлили существование обреченного общества. Но приносить страдания даже за пределами жизни — это рубеж, который мы не должны были переходить «для всеобщего блага». Ты можешь осознавать все это и ничего не делать? Я не могу».

Заместитель директора «ЭйчБиТи» медленно опустился в кресло. У него защипало глаза и сдавило горло. Мистер Тейлор — мистер Дейвис победил. Даже если забыть, что он не позволил больше людям пересекать черту, которую каждый должен пересекать лишь единожды, тот факт, что он толкнул корпорацию заниматься насущными проблемами, был неоценим. Но Джонатан Бай Вень не прощает. Люди будут знать только то, что он захочет, чтобы они знали. Как, когда проект "Возвращение" только начинал существовать, и обществу было на него плевать, кроме некоторых особо дотошных фанатиков. Ведь новости о воссозданных мозгах подавались корпорацией под соусом восстановленной компьютерной программы, не имеющей ничего общего с реальным живым существом и созданной только для получения информации. Просто база данных в биологической обертке.

Или как сейчас, люди знают о быстрых и медленных циклах роста Зоны Отчуждения. Но не знают, что быстрые будут ускоряться, и к концу тысячелетия, если ничего не изменится, Живой Зоны уже не останется.

Кем Бай Вень сделает Лао Вейдера? Раз и навсегда пошатнет репутацию какого-нибудь вероисповедания, причислив его к фанатикам? Или просто объявит сумасшедшим, что, возможно, ужесточит психиатрический контроль и уменьшит среднюю продолжительность жизни? Разумеется, допрос мистера Дейвиса будут показывать: измененные черты лица, чтобы они вызывали большую неприязнь, и другие слова, чтобы они вписывались в придуманную легенду. И в итоге даже некоторые из тех, кто пошел за мистером Тейлором, зная о его истинных намерениях и веря в его идею, решат, что он просто одурачил их.

«Джонатан уничтожит его. Не оставит от него ничего настоящего, кроме имени. А потом отнимет и его, заменив на номер, что присваивают в Зоне Отчуждения.

Это несправедливо. Просто несправедливо. Он же… Он же все сделал правильно. Его должны чествовать, как величайшего героя.»

Не в силах больше смотреть на допрашиваемого человека Йохан хотел закрыть видео, но руки дрожали, и он невольно перевел бегунок куда-то в конец многочасового допроса.

Мужчина на экране выглядел плохо, дыша поверхностно и прерывисто. Мокрые волосы прилипли к голове, нос и уши отдавали фиолетово-голубым, а губы были совершенно синими, кожа блестела от пота, а во взгляде читалась совершенно больная эйфория. У мистера Штернберга сдавило сердце, и он хотел выключить видео, но застыл, когда мистер Тейлор вдруг улыбнулся и сказал: