Misses Scandals (СИ)

— Не сейчас, — уверенно заявил он, подняв свой взгляд и заглянув мне в глаза в надежде на реакцию, — точнее, у меня уже есть семья. И ты в неё входишь. И для пока, такого могло бы быть достаточно.

Легче не стало, ведь столь уклончивый ответ говорил о намерениях красноречивее всех остальных слов. Я сглотнула нервный ком, поспешно уведя взгляд в сторону, чтобы не выдать своего разочарования. Это «пока» означало для сегодняшнего дня «нет».

— Понятно, — я осунулась, мечтая уткнуться в подушку и забыться в новой порции громких всхлипов. Но мне приходилось смотреть правде в лицо, мне приходилось с этим мириться вместо того, чтобы в отчаянности сдаться.

— Значит, это аборт? — теперь была его очередь добивать своими сложными вопросами. Знаю, что говорить такое было нелегко, но слушать и осознавать ещё тяжелее. Я чуть помедлила с ответом, судорожно выводя на бархатной подушке пресловутые узоры. Дала себе время разобраться в дилемме.

Глубоко внутри я знала, что все естество единогласно приняло решение ещё в ту минуту, когда мне сообщили о ребенке. Это уже жило во мне; я пробыла с ним под сердцем больше месяца, хотя узнала о его существовании лишь считанные часы назад. Оно обосновалось в утробе, развивалось, частичка меня и моего любимого. Я ничего толком не понимала, но, кажется, бескорыстно и глубоко любила столь малое и беззащитное создание. Это была та самая любовь с первого взгляда, чистая и искренняя. Мое лучшее и смелейшее творение.

— Нет, — вздрогнув, ответила я на вопрос, не ожидая от себя такой непреклонности. Пальцами до побелевших костяшек стянула облицовочную ткань подушки, — Чон, прости, но я не хочу этого делать. Не смогу.

Чонгук удивлённо взглянул на меня, широко распахнув свои темно-карие глаза. Он несколько помедлил, а затем глубоко и облегченно выдохнул, вновь в уставшем жесте убрав мешающиеся волосы.

— Я весь полет не мог смириться с тем, что ты заговорила о прерывании беременности, — пояснил Чон, нетерпеливо стуча носком ботинка по дивану, — я бы поддержал тебя в любом случае, но так боялся, что ты решишь сделать аборт.

Я недоумевающе на него посмотрела. Чуть не подавилась собственными слюнями.

— Так ты не хочешь... Убивать его? — слова дались мне довольно тяжело, однако это стоило озвучить. Их сокрушительная сила заставила Чонгука действовать.

— Нет, конечно, — он резво спустился с подлокотника, ко мне, на мягкое сиденье, и накрыл своими пальцами ладонь, — это все было ужасно неожиданно, но... Нет. В ту секунду, как ты мне сообщила, я даже не подумал об этом. Мне стало страшно из-за ответственности, и я начал размышлять о новом доме, твоем изматывающем расписании и плохом самочувствии. Поэтому, когда ты сказала про аборт, я... Решил, что ты его хочешь сделать.

— Кажется, у нас вышло страшное взаимонепонимание. Но… Ты ведь осознаешь, что сейчас мы говорим о том, чтобы оставить... — испуганно не договорила я, чуть сильнее сжав ладонь своего парня. Он был так серьёзен и сдержан, мне стало не по себе от своей неадекватной реакции.

— Я не понимаю, почему ты продолжаешь принимать во внимание другую альтернативу, если мы оба не хотим её рассматривать, — ласково продолжил Чонгук, аккуратно прикоснувшись к лицу и проведя большим пальцем по моей щеке, — Боже, у тебя такой милый румянец.

— Говорят для беременных это нормально, — неловко сообщила я, почувствовав, как готова утонуть в его объятиях сейчас же и закрыться носом в родной изгиб шеи. Я бесконечно благодарила всех и вся за него. — Это точно?

— Тебе заверить юридически?

— Твоих слов будет достаточно, — устало отметила я, не сдержав своей счастливой улыбки.

Чонгук заметил, что я больше не шарахалась от его прикосновений, поэтому поспешно притянул меня к себе, привычно покрыв щеку поцелуями. Он был такой тёплый, домашний и спокойный, безумно мужественный. Я никогда не видела его столь ответственным и важным прежде. Это хорошо — хоть кто-то из нас должен иметь здоровую голову на плечах.

— Прерывание беременности на раннем сроке стоит пятьсот долларов.

— Замолчи, — он разъярено рыкнул, не оставив между нашими телами даже небольшого расстояния, — сколько раз мне нужно повторить, что я хочу оставить этого ребёнка? Нашего ребёнка. Хочу воспитывать его с тобой.

— Я пытаюсь сделать так, чтобы ты не пожалел, — вырвалось у меня, необоснованно, — ведь ты все ещё можешь сойти с этого корабля. Мы молоды, знамениты и... Я не знаю, какое ещё «и» мне стоит тебе предложить, чтобы ты понял, в какую игру ввязался.

— Мы вместе отправились в свободное плавание, — чуть яростно прошептал он, отстранился и уступчиво взял в руки мои дрожащие пальцы. В следующее мгновение я почувствовала его пухлые губы на своих костяшках, — Лиса, не уверен, что ты вообще знаешь меня достаточно, раз такое предлагаешь.

Я виновато притянула его к себе, скрепляя наш союз терпким и солёным поцелуем. Слезы радости все же выплеснулись наружу, как бы мне не хотелось обратного. Пальцы блуждали в волосах Чонгука, мои губы нещадно горели. Я хотела, чтобы это мгновение просто никогда не заканчивалось.