Миссии – избыточны

При этом он с досадой отмечал, что многие животные чрезмерно перегружены багажом. Не просто перемётные сумы висели на крупах, а упругие мешки разного боевого снаряжения, ценные латы и уникальные мечи, тяжёлые сумки с серебром и золотом, да и наспинные рюкзаки у многих выглядели уродливыми горбами. Но сейчас уже укорять соратников было бессмысленно, каждый решает сам за себя. Да и не факт, что кто-то отстанет во время пути. Вполне может так случиться, что больших сложностей на пути к горам не случится.

Ворота открыты, и первый отряд самых искусных лучников и арбалетчиков устремился вперёд. За ними начал разгон отряд тяжёлой кавалерии. Хватало и таких воинов среди восставших, которые могли сражаться в полном рыцарском облачении.

Следом за ними мчались лансьеры[1]. А уже потом змеился непрерывным потоком и весь остальной состав повстанческой армии. Сила! Мощь! Перед которой никто не устоит! Как бы… Потому что без павших подобный прорыв никак не мог обойтись. Да и стоящие в заслоне враги не стали в панике разбегаться. Пусть и не ожидали они именно в сей час вылазки из города, но сумели мобилизоваться и жёстко встретить ударное навершие всей колонны. Пусть и в меньшинстве они оказались на данном участке периметра, но умудрились на некоторое время задержать прорыв. Пусть и полегли при этом полностью.

В передних рядах гибли многие или оставались раненными на земле. Но непосредственно Гроссеру и его ближайшим сторонникам вначале сильно везло. А может, и воинское искусство помогало сражаться, не получая ранений? Хотя правильнее и вернее было бы назвать главную причину подобной удачи, вокруг которой и находился костяк лидеров. А именно: а’перв с невероятно развитыми умениями поощера.

Труммер в данном бою витийствовал, словно высший ангел. Все воздействия ему удавались с ходу, легко и с невероятной эффективностью. Он не только сбрасывал усталость со своих товарищей, но и почти постоянно устраивал «откаты» практически всем противникам, которые оказывались в радиусе его досягаемости. А этот радиус именно сегодня как-то резко, скачком раздвинулся до десяти метров. Наверное, этому посодействовали продолжительные эксперименты со сращиванием ран и устранением шрамов. Да и сам внутренний резерв личных сил значительно возрос за последний день.

Вдобавок как минимум один раз на три «отката» получался «подбор» изъятой из неприятельского тела энергии. В этом плане навыки тоже улучшились, прокачанная концентрация позволяла творить подобные чудеса даже во время интенсивного ведения боя.

Суммируя всё это к изменениям после пребывания в Лабораториях Кобры, можно было смело утверждать, что Поль становился самым результативным и наиболее эффективным воином среди восставших. Ему и самому мечом порой махать не приходилось: только и делай, что ослабляй врагов, да взбадривай своих товарищей. И не только товарищей, но и благородных скакунов, которые были отобраны среди лучших. И великое благо, что враги об этом не догадывались. Иначе сосредоточили бы именно на а’перве все свои стрелы, арбалетные болты и метательные дротики.

Но не сосредоточили. А потому небольшой отряд в десять примерно всадников творил чудеса на острие атаки. Он, словно летающий в разных направлениях кистень, метался то вправо, то влево, буквально втаптывая в землю самые стойкие очаги сопротивления. Именно благодаря им заслон и был довольно быстро уничтожен, или развеян.

Дальнейшее продвижение показалось вполне простым и несложным. Слегка извивающаяся дорога поднималась в предгорья, и вряд ли впереди могли оставаться слишком мощные заслоны. Что вообще врага впереди нет, на такое не стоило надеяться. На данном пути имелись небольшие заставы, маленькие гарнизоны в населённых пунктах, да и засады наверняка стояли, рассчитанные на ловлю разбегающихся во все стороны гладиаторов. Но все они никак не могли особо замедлить продвижение ударного кулака. Подобной мощи никакая преграда не страшна.

Но именно по этой причине приходилось мчаться вперёд без остановки, не оглядываясь на остальную колонну. Что ещё не нравилось Гроссеру, так это именно извивающийся профиль дороги. Из-за него толком нельзя было оглянуться и присмотреться к тылам. Но он себя утешал известными ему ориентирами.

– Ничего, ещё несколько километров, и поднимемся на плато, – рассуждал он на небольшом перегоне, свободном от неприятеля. – Оттуда вся дорога, да и сам Крюдинг просматриваются как на ладони.

Скачущий рядом с ним Поль хохотнул, не скрывая отличного настроения:

– Хочешь в последний раз полюбоваться на оставленный город? Ну, это он тебе родной, а я уже мечтаю, как окажусь в Ро́зморе и увижу свой дом.

– Не столько на город полюбоваться, как опасения хочется развеять: что там, в хвосте колонны, творится?

– Ай! Уже ничего страшного не случится. И правы оказались те, кто загрузился золотишком по максимуму.

– Не говори гоп!.. И ещё меня волнует мост на реке, которая плато пересекает. Вот уже за ним вздохну свободно! – и сменил тему: – Кстати, задница твоя как? От скачки не растрясло?

– Ха! Вообще про рану забыл!