Миссия

Вначале это удивило Таиту, но потом он понял, что его поддерживает энергия, отобранная у ведьмы. По мере того как он исследовал горы накопленных ею знаний и силы, его сознание расширялось. Он мог заглянуть в прошлое на тысячелетия, прожитые Эос, добрался до самого начала времен. Каждая мелочь была для него внове. Он мог постичь глубину похоти и желаний Эос, словно они были его собственными. Его поразили ее невероятная жестокость и порочность. Прежде Таита не понимал истинной природы зла, его глубинной сути, и только сейчас все это открылось ему. Узнать от Эос предстояло так много, что Таита понял: чтобы овладеть даже малой частью всего этого, обычной жизни не хватит.

Это знание соблазняло самым порочным и отвратительным образом, и Таита сразу понял, что должен сопротивляться этому искушению, не привыкать к нему, иначе соблазн завладеет им. Существовала серьезная опасность, что постижение такого зла может и его превратить в чудовище, подобное Эос. Таиту даже пугала мысль о том, что знания, вырванные у ведьмы, делают его самым могущественным человеком на земле.

Он собрался с силами и начал перемещать бескрайние нагромождения зла в глубочайшие кладовые памяти, чтобы это зло не могло совращать и развращать его, но он мог бы при желании извлечь любую его часть.

Сверх того он располагал теперь таким же или бульшим объемом полезных знаний, которые сулили бесконечные блага и ему, и всему человечеству. Он отобрал у Эос ключи к тайнам океана, земли и неба; жизни и смерти; уничтожения и воссоздания. Все это он оставил на поверхности сознания, чтобы иметь возможность исследовать нужное и овладевать им.

Солнце село и ночь прошла, прежде чем Таита разобрал и перераспределил в сознании добытое. И лишь тогда он осознал собственные потребности: маг несколько дней не ел и хотя и пил, но испытывал жажду. Теперь он знал устройство логова ведьмы так, словно прожил в нем не меньше, чем она. Покинув кратер, он вернулся в скальный лабиринт, безошибочно отыскивая путь в кладовые и кухни, где троги служили Эос. Съел немного отборных фруктов и сыра и выпил чашу вина. Затем, освежившись, вернулся в павильон. Теперь прежде всего следовало связаться с Фенн.

Таита сосредоточился и послал в эфир вызов; он звал Фенн отчетливо и открыто. И сразу понял, что недооценил ведьму. Его попыткам достичь Фенн препятствовала какая-то остаточная сила, исходившая от Эос. Даже ослабев, она сумела окутать себя и свой лабиринт защитным полем. Таита отказался от усилий и посвятил себя поискам способа уйти из гор. Он обыскивал память жертв и делал поразительные открытия, которые проверяли пределы его способности верить.

Он вновь вышел из павильона и вернулся в туннель, который вел к зеленой комнате Эос. Его ноздри мгновенно заполнил запах гниения. Он как будто бы стал еще гуще и отвратительнее. Таита прикрыл рот и нос полой одеяния, подавляя приступы тошноты. Теперь тело Эос почти целиком заполнило помещение, раздутое газами собственного разложения. Таита увидел, что Эос наполовину превратилась из человека в насекомое. Зеленая жидкость, сочившаяся из пор, обволокла ее тело и начала затвердевать, превращаясь в блестящий панцирь. Эос заключала себя в кокон. Видна была только голова. Некогда блестящие волосы отпали и лежали на зеленых плитках. Глаза были закрыты. Хриплое дыхание сотрясало зловонный воздух. Эос погрузила себя в глубокую спячку, и Таита знал, что так она может жить бесконечно долго.

«Есть ли способ уничтожить ее, пока она беспомощна?» – подумал он и принялся перебирать вновь приобретенные знания в поисках такого способа. И пришел к выводу, что его нет. Эос не бессмертна, но создана из пламени вулканов и может погибнуть только в этом пламени. Вслух Таита сказал:

– Прощай, Эос! Проспи в этой оставшейся у тебя каморке десять тысяч земных лет.

Он нагнулся и подобрал прядь ее волос. Свернул и аккуратно упрятал в сумку на поясе.

Ему едва хватило места, чтобы протиснуться между нею и малахитовой стеной в дальний конец комнаты. Здесь он обнаружил – о чем знал заранее – потайную дверь. Она была так искусно вырезана в зеркальной стене, что отражение обманывало глаз. И лишь когда Таита коснулся рукой обманчиво сплошной стены, показался ход, такой узкий, что едва давал Таите возможность пройти.

Оказавшись в узком проходе за дверью, Таита начал спускаться по нему, и свет постепенно сменился тьмой. Таита двигался уверенно, вытянув перед собой руки, и наконец коснулся стены, где туннель поворачивал под прямым углом. Здесь он протянул руку, нащупал в темноте каменную полку и почувствовал под рукой тепло сосуда для переноски огня. Ориентируясь на это тепло, маг отыскал веревочную ручку и спустил сосуд. На дне его слабо светился уголек, и Таита искусно раздул его. При свете этого пламени он отыскал связку тростниковых факелов. Зажег один из них, поместил сосуд вместе с оставшимися факелами в корзину, стоявшую тут же, на полке, и пошел дальше по узкому коридору.