Миссия Бога

(К язычникам) Я теперь посылаю тебя открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными (Деян. 26, 17–18).

С того момента Павел узнал, что евангелие обладает особой силой, которая влекла его за собой, как огромный поток, разливающийся по всей вселенной. Сам Павел был всего лишь его служителем.

…которой сделался я служителем по домостроительству Божию, вверенному мне для вас, чтобы исполнить слово Божие, которым благоволил Бог показать, какое богатство славы в тайне сей для язычников, которая есть Христос в вас, упование славы (Кол. 1, 25.27).[93]

Так велико желание Бога быть познанным и с такой неудержимой силой распространялось евангелие, что Павел использует географическую гиперболу, предвосхищая его вселенскую проповедь.

Благовествование во всем мире и приносит плод, и возрастает (Кол. 1, 6).

Благовествование, которое вы слышали, которое возвещено всей твари поднебесной (Кол. 1, 23).

Об этом Бокэм пишет:

Гиперболы у Павла не просто риторические приемы. Они воплощают в себе решительное продвижение евангелия навстречу его вселенской цели и острое ощущение Павлом своего личного призвания, неразрывно связанного с этим движением.[94]

Позднее Павел размышлял над духовным служением, к которому был призван, чтобы нести народам познание Бога. В Израиле эта миссия была доверена священникам (Ос. 4, 1–6; Мал. 2, 7; 2 Пар. 15, 3). По аналогии, Павел считал благовествование священническим служением народам, добавляя при этом, что намеренно направляет свои усилия туда, где живут люди, «не имевшие о Нем известия» (Рим. 15, 16–22; обратите внимание на цитату из Ис. 52, 15, где говорится о служении Раба Господня среди народов). В другом послании он вновь подчеркивает связь между своим служением и страстным желанием Бога открыться своему народу и спасти его.

Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины… для которого я поставлен проповедником и Апостолом, учителем язычников в вере и истине (1 Тим. 2, 3–4.7).

В рассуждениях апостола о желании Бога спасти мир и о своей роли в осуществлении этого замысла мы слышим еще один отголосок Шемы: «Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех» (1 Тим. 2, 5–6). Итак, Бог, которого проповедует Павел, – единственный живой и истинный Бог Израиля, но теперь спасительное познание его даровано нам в неповторимой человечности и самопожертвовании Иисуса-Мессии.

Таким образом, библейский монотеизм и миссия Бога сплетаются воедино в личности Иисуса и в апостольской проповеди.

Иоанн с самого начала своего Евангелия неоднократно говорит о вселенском откровении, воплотившемся в личности и служении Иисуса. Особенно обращает на себя внимание знаменитая молитва Иисуса в Ин. 17. «Бога не видел никто никогда, – пишет апостол в заключение своего пролога. Единородный Сын, Сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1, 18). Бог открывает себя нам в воплощенном Боге-Сыне. Посему знать Иисуса – значит познать Отца (Ин. 8, 19; 10, 38; 12, 45; 14, 6-11), а познание их обоих обещает вечную жизнь (Ин. 17, 3).[95] Но познание Бога в Иисусе не ограничивается теми, кто видели его во плоти. Напротив, это благословение было даровано им, чтобы они явили его миру, «да познает мир, что Ты послал Меня» (Ин. 17, 23). Как истинный священник, Иисус делится познанием Бога сначала со своими учениками, а через них – со всем миром.