Миссия «Демо-2020»

Спорить было бессмысленно, потому что президент Нэви Буш принялся пучить глазки и соглашаться с со всеми предложениями генерала Бишопа. Глэбб, более умный человек, помалкивал, но возвращение в Россию начала XV века входило в его интересы, так как там оставался его близкий родственник. Сестра Глэбба, мамаша Буббера, уже проела всю, и без того обширную, плешь вице-директору могушественной спецслужбы. Так что мистер Глэбб предпочитал скромно помалкивать. Он представлял, что будет, если сестрица узнает о его отрицательном отношении к миссии, которая в том числе призвана выудить драгоценного сыночка из варварского прошлого «дикой и неотесанной» страны.

Последнее слово, конечно, все-таки оставалось за президентом. За ним не заржавело. Важно надув щеки, он с шумом выпустил воздух и произнес:

– Ну что же, я вижу, что мы имеем все основания произвести высадку десанта в России.

– Хорошо еще, что ковровые бомбардировки нельзя производить, потому что такие махины, как ваши стратегические бомбардировщики, система не осилит перебросить в прошлое! – не удержался Афанасьев.

– А это еще кто такой говорливый, мартышкина задница? – прищурившись, деликатно осведомился генерал Бишоп.

Добродеев поспешил прийти на выручку Евгению:

– Господин генерал, он только что прибыл, устал, так что не судите его строго.

– Я тоже только что прибыл. И устал. Но я же разговариваю строго по уставу, хрррр! – потянул носом Бишоп.

На этом дискуссия завершилась. Убийственное решение высадить американский десант на древнюю русскую землю было принято и обжалованию не подлежало.

– Перемещение дубль три должно состояться, – важно сказал президент Нэви Буш и повернулся в профиль, чтобы все смогли оценить его величие.

3

Украина, окрестности Полтавы,

июнь 1709 года

– А что, мин херц, побьем шведа? Давно пора проучить супостата, а то виляем вокруг да около, а давно пора бы собраться в кулак да и врезать по харе, гидрид-ангидрид!

Петр Алексеевич взглянул на произнесшего эти задиристые слова Меншикова и строго сказал:

– Зело силен швед, его не шапками закидывать, а артиллерией и кавалерийскими маневрами добивать потребно. А ты, Данилыч, немножко утихомирься. Петушиным наскоком тут победы не добыть. Нужна сильная и решительная баталия.

– Это верно, мин херц, – поддакнул Александр Данилович, ложкой сковыривая грязь с ботфорта. – А тут, мне кажется, самое место. Удобное. Нужно учинить рекогносцировку, а потом отдать приказ строить редуты. За ними развернем кавалерийские полки. Король Карл не преминет напасть. Он не будет ждать: наверняка ему донесли, что 29 июня к нам подходит резерв, и потому он решит со своей обыкновенной запальчивостью упредить нас и напасть первым.

– Так оно и будет, Данилыч, – кивнул Петр. – Вели строить редуты.

В этот момент вошел кавалерийский полковник Будылев из 13-го полка и, вытянувшись во фронт, доложил:

– Ваше царское величество, прибыли послы!

– Кто? – вытянул шею Петр. – Парламентеры али перебежчики?

– Странные люди, ваше величество. В платье вроде русском, но какие-то… не такие… Среди них баба. Говорят, что лично к вам. А вот его светлость генерал князь Репнин сказал, будто ему знакомы их физиономии, а вот где он их видел, не припомнит. Словно бы порядочно времени прошло.

– Осторожнее, мин херц, – обеспокоенно проговорил Меншиков, – мало ли как перед решающей баталией неприятель может подкузьмить? Давай лучше я с ними поговорю, а ежели толку с того не будет, велю с пристрастием расспросить да истину вызнать.

– С пристрастием, – покачал головой Петр. – Мы еще не знаем, что и к чему, а ты, Данилыч, разве что на дыбу их тащить не велишь… Прикажи звать! – бросил он полковнику Будылеву. – Послушаем, что скажут эти пришлецы.

В походный шатер, где расположились Петр и Меншиков, вошли один за другим Афанасьев, Сильвия и Ковалев. Замечательно, что Меншиков сразу же узнал их и, треснув себя кулаком по колену, стал изобретательно и кудряво ругаться. Перед тремя гостями из будущего плавно разворачивался весь школьный курс химии…

– Помолчи, Данилыч! – прикрикнул на него государь и, переведя на нежданных гостей взгляд выпуклых темных глаз, спросил:

– Сколько ж лет и зим минуло, как мы виделись в последний раз в парадизе[17]? Помнится, тогда вы убежали с позором и суетою превеликой. Что ж сейчас явились? Понятно, не затем, чтоб попасть под батоги или, будучи отосланными к князю Ромодановскому, угодить на дыбу. Ну? Говорите! Слушаю.

– Ну-с, почтенные!!! – петушиным голоском выкрикнул Меншиков, взвизгнув на последней ноте.

Вперед выступил Афанасьев. Он был мертвенно-бледен. На почти белом лице лихорадочно сверкали глаза. Афанасьев бросил взгляд на Петра. Государь сильно изменился за то время, как Евгений не видел его: стал строже, суше, постарел, в углах глаз пролегли морщинки, хотя совсем не стар был Петр, всего каких-нибудь тридцать семь лет. Зашевелился бес Сребреник, в последнее время редко жалующий Евгения своим обществом, просуфлировал: