Миссия «Демо-2020»

– Лично я не считаю, что операция прошла дурно. (На.него взглянули удивленно все, даже Афанасьев с фон Каучук.) Так или иначе, но у нас есть клон тамошнего президента, то есть царя. Наши ресурсы вполне позволяют нам организовать повторный заброс спецмиссии в Россию того времени. Так что с этим все обстоит благополучно. Кроме того, я полагаю, что ни с мистером Ковбасюком, ни с мистером Буббером ничего не случится. Все-таки они могут апеллировать к мировой общественности… (Тут даже самому Бушу закралось в голову подозрение, что он несет какую-то редкостную чушь.) Думаю, что нужно приступать к подготовке повторной операции. Но мне хотелось выяснить вот что. Я так и не понял, кто же все-таки забрался в спальню к этому правителю Петру?

«А этот Нэви не так глуп, как может показаться с первого взгляда, – объявил бес Сребреник Афанасьеву. – Кстати, вопрос интересный: кто? Вот тоже силюсь отгадать эту головоломку». Генерал Бишоп сказал:

– Получается, что на царя покушался кто-то из членов миссии.

Афанасьев собрался с духом и произнес:

– Я вот что хотел спросить, господа. Дело в том, что я сам преследовал злоумышленника. Обстоятельства этого преследования вам известны точно так же, как и последствия. По всему выходит, что этот человек – либо голландский купец, либо Буббер, либо Ковбаскж. Так вот, мистер Глэбб, я хотел бы спросить прежде всего вас: вы не давали вашему племяннику какого-либо секретного задания, связанного с царем Петром? Я спрашиваю, потому что это… Гм… В конце концов, мне кажется, что я имею право знать истинное положение вещей. Подлинную, так сказать, правду, как сказал бы князь Ромодановский.

Воцарилось гнетущее молчание. Генерал Бишоп барабанил пальцами по столу. Добродеев взглянул на Афанасьева без особенного удовольствия.

«Ну, Владимирыч! – выдохнул Сребреник. – Есть же у тебя такая неприятная черточка – доводить начальство до белого каления. Что в семнадцатом веке, что в двадцать первом! Здесь тебя, конечно, на дыбу не вздернут и не станут пытать, но все равно – я тебе не рекомендовал бы задавать такие вопросы этим твердолобым дяденькам и одной еще более упертой тетеньке».

Комиссия на огромном экране безмолвствовала. Наконец заговорил Глэбб. Заговорил нехотя, с усилием:

– Мистер Афанасьев. Начнем с того, что ваш вопрос предельно некорректен. (О, как оживился проклятый Карамба!) Вы потеряли мистера Буббера, а теперь подозреваете его в том, что он выполнял какие-то секретные задания. Так бы и спросили: не давали ли вы, любезный мистер Глэбб, задания Бубберу, суть коего сводится к физическому устранению царя Петра? Верно? Я спрашиваю: верно? Вы так и подумали? Так я вам отвечу, хотя и не следовало бы. Нет, – отчеканил Глэбб, – нет, я не давал ему никакого задания! И вообще, я думаю, что ответ очевиден: попытку покушения осуществил тот самый голландец. При любви царя Петра к иноземцам подозрение падет на него разве что в самый последний момент. Теперь-то они, конечно, думают, что преступник – вы, мистер Афанасьев. Вы весьма ловко дали понять, что виновны – вы. Но это вовсе не означает, что Буббер и Ковбасюк в безопасности. Насколько я вообще могу судить, их могут счесть вашими сообщниками. К тому же, кажется, к ним уже применяли физическое воздействие?

– Да. Вы же знаете.

Тут заговорил генерал Бишоп, быстро, отрывисто, в своей обычной лающе-солдафонской манере:

– А я вот что думаю, черт побери! Господин президент, господа… я думаю, что нужно высадить туда хорошенький отряд морских пехотинцев, освободить наших граждан, а там уже видно будет!

– Морских пехотинцев? – переспросила Сильвия. – Не думаю, что это будет эффективно, генерал Бишоп. К тому же это может повлечь за собой абсолютно непредсказуемые последствия.

– Какие?

Госпожа фон Каучук пустилась в рассуждения, которые показались бы банальными любому мало-мальски соображающему школьнику. Но генерал Бишоп не был школьником, тем паче – соображающим.

– Видите ли, господин генерал. Допустим, вы высадили ваших пехотинцев. Допустим, они освободят наших товаришей. Даже предположу, что операция будет бескровной, только один русский солдат получит небольшую рану, а потом болезнь осложнится из-за антисанитарии, и раненый умрет. А потом окажется, что внук этого солдата, который не должен был умирать, уехал в Америку и пустил там корни. Прапрапраправнучка этого солдата вышла замуж за человека по фамилии Бишоп, у них родился сын, который стал затем крупным военачальником и министром обороны великой державы. И теперь, господин генерал, представьте себе, что этот русский солдат, который должен был жить, умирает из-за того, что его ранил ваш морской пехотинец, которому, собственно, нечего делать в России конца XVI века. Не будет ни потомства, ни американской прапраправнучки, ни ее сына, который станет генералом и министром обороны. Это же все настолько элементарно, господин генерал, что мне даже жаль отнимать у высокой комиссии время подобными рассуждениями, – закончила Сильвия.

Генерал Бишоп вскочил. Его лицо побагровело.