Миссия для чужеземца

— Кто бы это ни сделал, дорога в самом деле становится приятней. Но не думаю, что эта трава ускорит наш путь, — заметил Хейграст. — А насчет миссии — оставим рассуждения до Мерсилванда. Мы все еще ничего не знаем ни об источнике, ни о светильнике.

— О каком источнике вы говорите? — спросил Дан.

— Узнаешь, — усмехнулся Хейграст. — Как сказал этот загадочный Чаргос, «всему свое время». Будьте осторожны и не забывайте — тварей, которые тут обитают, трава не остановит.

Но трава, кажется, подняла настроение даже лошадкам. Они перестали довольствоваться метелками и на привалах, а зачастую и на ходу норовили ухватить одну-другую былинку. Дану приходилось понукать их, а то и покрикивать, особенно на запряженных в носилки. Каждая из лошадок успела проявить характер. Шет и Эсон оказались с ленцой, хотя, возможно, их удручало состояние Саша. Аен проявил себя степенным и сильным конем, и Хейграст с гордостью повторял, что постарается вернуть его в Эйд-Мер, чтобы дети учились верховой езде на серьезной лошади. Митер, лошадь Лукуса, не уступала Аену, но выглядела непоседой. Белу под предлогом осматривания окрестностей то и дело отъезжал в сторону от отряда, и его лошадь с удовольствием пользовалась этим для игривого взбрыкивания, не забывая поглощать интересующие белу травы. Но сам Дан души не чаял в Бату. Его лошадь оказалась самой молодой и привязалась к нему уже на второй день. Дан украдкой обучал ее некоторым командам и уже был уверен, что, когда надо будет подтягивать упряжь перед следующим переходом, не он подойдет к лошади, а она послушно побежит на тихий посвист.

Саш по-прежнему не приходил в сознание. Лукус пытался вливать ему в рот капли, натирал виски мазями, но ничего не помогало. Саш лежал неподвижно и почти не дышал. Сердце его билось медленно и еле слышно.

— Оставьте, — прошептал призрак, когда под утро шестого дня Лукус вновь попытался привести в чувство Саша. — Ваш друг далеко сейчас. Здесь только его тень, но он должен вернуться. Он жив, и душа его не повреждена. Иначе и тени бы его здесь не было. Просто давайте ему пить и ждите.

— Почему мы не встретили ни одного поселения ари? — спросил Хейграст. — Остатки дорог, оросительных сооружений, домов. Мы должны миновать до реки не менее пяти крупных поселков.

— О каких поселках ты говоришь, нари? — прошелестел призрак. — Если тебя интересуют развалины домов ари, мы обходим их восточнее. Руины служат прибежищем неупокоенным и диким тварям. Но сегодня вы увидите город. У русла реки Маны я появлюсь днем. Останавливайтесь, как увидите развалины. Город мы не минуем, потому что в нем переправа на другой берег. Мост. Неприятное место. Без меня не заходите в город. Ваш путь — в сторону высокого холма с плоской верхушкой, затем идите на одинокое дерево.

С этими словами призрак растворился. Хейграст, как всегда, вздохнул с облегчением. Нари достал карту и показал Лукусу узкую извилистую полосу. Река Мана вытекала из озера Антара и впадала в Инг напротив земель кьердов.

— Ургаин, — прочитал Лукус название городка. — Единственное близкое место, где есть мост. Примерно на полпути от устья Маны до Ари-Гарда. Если другого пути на север нет, то опаснее места не придумаешь. Я слышал, что берега Маны обрывисты, но достаточная ли это причина, чтобы переправляться здесь?

— Утонский мост тоже единственный путь через каньон, — ответил Хейграст, — и мы идем именно туда.

— Не скажи, — возразил Лукус. — Ближе к Сварии каньон становится более пологим, расширяется. Я думаю, что при желании там можно найти дорогу не только пешему, но и конному. Что касается ловкого одиночки, он способен преодолеть обрывы каньона почти в любом месте.

— Конечно, — кивнул Хейграст. — Если только он самоубийца, чтобы соваться в Мертвые Земли или к кьердам.

— Рано или поздно все потянутся на эту равнину, — задумался Лукус. — А уж кьерды обязательно. Их земля слишком плотно зажата между Салмией, Сварией и Дарой. Что-то я сильно сомневаюсь насчет второго торгового пути для Эйд-Мера.

— Все войны рано или поздно заканчиваются миром, — заметил Хейграст, складывая карту.

— Да, но иногда в войнах гибнут целые народы, — вздохнул белу. — И в таком случае это мир на кладбище. А Валгас, скорее всего, добавил бы, что рано или поздно любой мир заканчивается войной. Дан! Хватит дремать!