Миссия единичных народных душ в связи с мифологией германского севера

Когда мы принимаем все общечеловеческое, когда мы соединяем с тем, что мы усваиваем в современности, что мы называемобщим достоянием человечества все то, что культурному процессучеловечества принесла каждая религия, когда мы делаем это всебольше и больше, - тогда мы как раз деятельны в смысле Христовапринципа. А т. к. принцип Христа находится в непрестанном развитии, то мы должны преодолеть то, что ему пришлось испытать в первыхстолетиях и до наших дней, когда он находился в самой несовершенной начальной стадии. Мы не смотрим в этопрошлое, не допускаем его также и поучать нас. Нам неважно это предание; намважно главным образом, то, что может быть исследовано в духовном мире. Поэтому самое важное Христова принципа мы видим не в том, что было - сколько бы это ни утвердилось, по традиции, - а в том, что будет. Мы не так уже ссылаемся на то, что нам говорит история, а ищем знание того, что будет. Центр тяжести Христова импульса лежит в начале христианской эры; внешне-историческое неважно. После того как христианство переболело детскими болезнями оно будет развиваться дальше. Оно потянулось и в чужие страны, желая обратить людей к тому, что имелось в отдельных христианских догматах данного времени. О христианстве же, котороестоит перед нашей душой, мы знаем, что Христос был деятелен вовсех временах и что мы найдем Христа во всех местах, куда бы мыни пришли, что Христов принцип есть самый духовный принцип. Иесли буддизм считает буддистами лишь присягнувших Будде, то христианство будет тем, что не присягает никакому пророку, ибо ононе находится под впечатлением народного основателя религии, апризнает Бога всего человечества.

Тот, кто знает христианство, знает и то, что речь здесьидет о Мистерии, которая стала видима на Голгофе на физическомплане. Созревание этой Мистерии и есть то, что ведет нас в направлении, которое я изложил. Ко времени Мистерии Голгофы духовная жизнь была такова, что эта Мистерия должна была быть пережитачеловечеством как раз так, как она была пережита. Мы не принимаем никаких догматов, в том числе и догматов христианского прошлого, и если с той или иной стороны нам стали бы навязывать какой-нибудь догмат, то в смысле истинно понятого Христова принципа мы бы его отвергли. Пусть приходят люди, пытаясь закрепостить исторического Христа в форму их вероисповедания, илипусть называют фальшью видимого нами будущего Христа, - они насне смутят заявлением: "Христос должен быть таким-то, а не иными, даже если это будет сказано теми, которым следовало бы иметьпонятие о том, кто такой Христос. То же и по отношению к восточному догматизму: он не должен теснить и суживать существо Христа своими традициями и окрашивать его своими догматами. Свободно и независимо от всякой традиции и от всякого авторитета выступает перед человечеством то, что как раз об этой грядущейэволюции может быть сказано из источников оккультизма.

Меня радуетто взаимопонимание людей, которое встречаешь на здешней почве. Все вновь и вновь в течение этих дней мне говорили приехавшие сюда не-северяне, как свободно они себя чувствуют здесь по отношению к людямскандинавского севера. Многиевысказывали это. Это доказательство - для многих, быть может, еще и не осознанное - того, насколько мы понимаем друг друга вглубокой сущности духовнонаучного познания; насколько мы особенно поймем друг друга в том, на что я указал уже на последнемтеософском конгрессе в Будапеште и что я повторил во время нашего генерального собрания в Берлине, на котором мы имели большую радость видеть также и наших северных друзей. Плохо обстояло бы с духовной наукой, если бы тот, кто еще не может проникать взором в духовные области, должен был бы принимать сказанное на слепую веру. Я прошу Вас и просил вас в Берлине ничего не принимать на веру и на авторитет из того, что я когда-нибудь говорил или буду говорить. Существует возможность еще до достижения человеком ступени ясновидения проверить то, что извлекаетсяиз ясновидческого познания. Что я когда-нибудь говорил о Заратустре и Иисусе из Назарета, о Гермесе и Моисее, об Одине и Торе, о самом Христе Иисусе, я не прошу вас этомуверить или принимать мои слова как авторитет. Я прошу васотучиться от принципа авторитета, ибо от лукавого стал бы длянас этот принцип авторитета.