Миссия «К»

— Не могли. Сейчас проверяют вашу аппаратуру. Если в ней что-то не так, то вам ее предъявят, а если все в порядке, то отправитесь домой.

— Домой! Он далеко.

Он разными вопросами пытался меня поймать на несоответствии данных, но я отвечал строго на поставленные вопросы, не отклоняясь от них.

— Шеф, — по-арабски, сказал писавший протокол сотрудник, — может быть его в подвал и поспрашивать там?

— Еще рано, — ответил начальник, не сводя с меня глаз. Он пытался узнать понимаю ли я, что они говорят.

— А что действительно нашли микрофон или это игра против него, — продолжил сотрудник.

— Какая игра! Он сам нашел случайно. Сегодня в доме из чужих, был только он. Сейчас надо всю его аппаратуру разобрать. Проверить ее.

— А если это не он?

— Откуда я знаю. Пока он не дал, кого еще проверять. Так что подождем, что скажет технический отдел.

Весь их разговор велся на арабском, но четыре глаза следили за мной. Я выдержал проверку.

— Вам придется задержаться у нас, — подвел итог майор. Он нажал кнопку и в комнату вошел араб в штатском.

— Проводите его вниз.

— Напрасно вы так, — вздохнув, произнес я, вставая, — я хоть и не специалист в вашей области, но улик у вас никаких.

— Не спускать глаз, — предупредил он охранника по-арабски.

Мы спустились в подвал на лифте, прошли по коридору и сопровождающий открыл одну из дверей. Камера была на двоих, но сегодня я был в ней единственным посетителем. Достаточно чистая. Дверь металлическая с небольшим решетчатым окном. Тусклая лампочка светилась в углу из потолка, закрытая решеткой. Окна не было. Туалет в углу за ширмой. Я завалился на кровать и закрыл глаза.

До физических мер пока не дошло, но возможно, вспоминал я предложение сотрудника. То, что они ничего не найдут, я был уверен. Теперь надо было выстраивать тактику взаимоотношений с Омаром. Исходя из ситуации, я не мог ему открыто сказать о записи. Шантажировать его счетами и встречами тоже отпадало. Значит, я должен быть возмущен. Передать ему вопросы от Марка, а пленку с записью нужно было передать связному, чтобы переправить в Европу, а второй экземпляр — Омару, но для этого надо было назначить встречу один на один, а как передать приглашение пока не знал. Почтой не пошлешь. Есть два варианта, либо узнать его телефон у кого-либо, либо через третье лицо. Второй вариант отпадает. Слишком много посвященных.

Посмотрим, что принесет Марк. Жаль ночь бессонная получается, а завтра трудный день. Пребывая в размышлениях, я задремал. Меня разбудил поворот ключа и звук открываемой двери.

В камеру вошел майор и сотрудник.

— Все? Прошел проверку? Все мое имущество цело? — задал я вопросы, поднимаясь.

— Да, можете забирать. Мы проявили пленку. Извините, она не вся была с кадрами.

— Ладно, — махнул я рукой, — у вас работа такая, везде высматривать врагов. Не буду я писать на вас жалобу. Я могу идти?

— Нет еще. Надо подписать протокол, — и он достал бланки.

— Э нет. Я ничего подписывать не буду. Образец моего почерка возьмите в отеле. Я не знаю, кто сказал, но мудрый человек. «Если вы слушаете, то не говорите; если вы слушаете и говорите, то не пишите; если вы слушаете, говорите и пишите, то не подписывайте, а если подписали, то потом не удивляйтесь». Хорошо сказано, верно? Так вот я еще хочу удивляться.

— Зря мы его отпускаем, — снова по-арабски сказал сопровождающий майора. — Это он. Больше не кому.

Я внимательно смотрел на них, как бы пытаясь по интонации понять, о чем идет разговор.

— Он ничего не говорил, как к нему относиться? — продолжал младший.

— Он сказал, что можно его чуть-чуть попугать. Не знаю, как его проверяли, но лишь сказали, что этот француз много чего видел и не побежит жаловаться.

Они говорили, стараясь не упоминать имени Омара, чтобы я в любом случае не понял о ком идет речь.

— Так давай попробуем.

— Давай.

Вот сейчас будет самое интересное. Неужели будут что колоть? Это плохо.

Майор попросил принести табурет и предложил мне сесть на него.

— Мы предлагаем вам рассказать, где пленка. Вас опустят, и вы быстро уедете из страны. Спокойно уедете, — вежливо начал майор.

Я понял, что шутки закончились, и решил ничего больше не говорить. Вообще ничего. Он задавал вопросы, угрожал, я хранил молчание. Все что произошло затем, могло показаться неопытному человеку, выбросом эмоций. Сотрудник бросил взгляд на майора, тот понимающе кивнул, и я мгновенно расслабился. Сильный удар свалил меня на пол. Били грамотно — крови и синяков не оставляли. Били по почкам, болезненно, но не до потери сознания. Я молчал, понимая, что у них ничего не получается, а боль я терплю. Им пришлось прекратить. Мне было больно, но я умел расслабляться. Когда мышцы в напряжении, то боль воспринимается сильнее. Поэтому когда человек без чувств, он не так ощущает боль. Он реагирует на удары. Надо уметь тренировать себя.

Их действия результатов не дали, и майор решил прекратить, чтобы я мог в более-менее нормальном виде вернуться в отель.

Меня подняли, набросили куртку и вывели на улицу, дав в руки пакет с моими вещами.